Бальмануг. Невеста

– Какое время? – вкрадчиво спросил Уеаткон.

Шитеры по-прежнему молчали, терпеливо не вмешиваясь в разговоры.

– Гдынорын должын быт сылный, когда прыдут ракасы! Ылы другыэ луды, – «пояснил» им всем грын, глядя с высоты своего роста.

Кажется, или у эйров сейчас отвиснут челюсти? Хотя у самой Бальмануг ощущения были не лучше.

– Прошу прощения, а ракасов тоже я?… Кхм, то есть они тоже из-за меня придут? – заранее ужаснулась Хелен.

Почему бы нет, с учетом закона подлости? Грын ранее говорил, что она будет частью всех будущих «пылохо». Кто знает, зачем припрутся еще и ракасы для полного счастья, но раз грын уже так пророчит…

«Ой-ёй-ёй!» – повторилась в заполошно мечущихся от испуга мыслях девушка, желая сейчас уже только одного – никогда не появляться в этом мире.

Пусть бы лучше умерла с концами в своем мире, если там так произошло, чем подхватывать и доживать чужую жизнь, полную неприятных сюрпризов, и вынуждено играть по непонятным ей правилам. А если всё это лишь результат неудачной анестезии или черепно-мозговой травмы, то скорее бы ее уже там, на том «свете», починили, то есть откачали бы доктора!

– Куда придут? В Брулмеп? Огерт? Куда именно? – сразу стал уточнять Уеаткон, опять подаваясь вперед.

Лернавай же сидел в своем кресле неподвижно и лишь прожигал нечитаемым взглядом Бальмануг, словно в происходящем была только ее вина, в ее же такой непростой судьбе.

– Суда. – Неопределенно махнул рукой грын.

– Когда придут? – не отставал от него Уеаткон.

– Сыкоро.

– Скоро по человеческим меркам или вашим? – Нашла в себе силы для уточнения Хелен.

Потомучто еще есть надежда, что «скоро» будет по голиновскому, то есть грыновскому измерению. Но для грына и сотня человеческих лет может быть «сыкоро». Зато Хелен к такому «скорому» приходу ракасов успеет благополучно умереть… от старости.

Да, это малодушно, но почему всем попаданкам в женских романах достаются влюбчивые и богатые мужчины или хотя бы захудалое поместье в наследство, а именно ей досталась куча неприятностей и необходимость спасать чужой мир?!

– А что с авайнами нам делать, если камень останется у Хелен? – спросил вдруг Шимн, обращаясь к грыну.

Видимо, не все шитеры спали во время их разговоров.

– Договорытся, – заявил грын. – Аваны тожы нужэн, когда прыдут другыэ луды, ыслы гдынорын нэ пэрэжит ракасов.

«Подождите-ка, но гдынорын это же я! – сообразила Хелен, обессиленно стекшая на спинку своего кресла и покусывая в тревоге губы. – Что значит, если я не переживу ракасов?! Я так не договаривалась! А как же жить долго и… даже если не счастливо, то хоть как-нибудь уже?! Иначе зачем мне дали второй шанс в новом мире?».

– Какие еще другие люди? – Теперь подался вперед Лернавай, словно очнувшись от дремоты.

– Другыэ. – Опять неопределенно махнул рукой грын.

– Откуда придут? – подпрягся Уеаткон.

На этот раз грын не стал отвечать.

– Они придут издалека или… сразу к власти изнутри Огерта? – не отставал от него королевский бастард.

Здоровенный голин сделал едва уловимое движение необъятными плечами, словно хотел что-то сбросить с них, но затем всё же ответил:

– Оны шылы нэдолго, но очэн ыздалыка.

Такими пояснениями только еще больше запутывать, но Хелен пронзила мысль, словно молнией тряхнуло. Девушка уставилась на невозмутимого голина, стараясь не забывать дышать.

Грын случайно не о других ли иномирянах говорит?!

А если да, то как те сюда попали – тоже перемещением в чужие тела? Тогда почему о них говорится во множественном числе? Что еще за повальная эпидемия попаданства? Или… что если другие иномиряне прошли сюда толпой через портал?! Вдруг управляемые межмировые порталы здесь все-таки существуют, а не только ракасовы разрывы пространства?! И не подселения, как у нее?

Или ракасы придут сюда, на их материк, раз уж охранные духи слабеют, наделают прорех в ткани миров, повредят ее, как упоминал тогда Болт, и после этого в этот мир ринутся существа из других миров?! И кто это будет? Точно ли люди? И из какого именно мира?

«О, боги! – ахнула про себя Хелен, потирая виски кончиками пальцев. – Вот это я попала! Может, меня какой-нибудь китаец проклял? Это у них есть ругательное пожелание жить в эпоху перемен, а я попала в самый что ни на есть эпицентр грандиозных перемен чужого мира!».

– Хелен? – позвал ее вдруг Уеаткон, заставляя девушку вздрогнуть от неожиданности. – Ты понимаешь, о чем говорит этот голин?

– Нет! – сразу открестилась Хелен.

В принципе, она действительно не понимает, что будет. Может, она неправильно поняла грына и просто подсознательно надеется на приход своих одномирян? Вернее, на то, что есть портал в ее родной мир.

Тогда Уеаткон, не сразу отведя от нее прищуренного въедливого взгляда, повернулся к грыну и продолжил выяснения:

– Могу ли я спросить вас, уважаемый, как скоро придут эти другие люди?

Но грын лишь приподнял надбровные дуги, словно озадачился вопросом. Помолчал немного.

– Оны тута, – будто с сомнением ответил он через паузу.

И опять сделал неопределенный жест, хотя Хелен, едва не зажмурившись, испугалась, что толстый палец укажет прямо на нее.