Баловень Фортуны

Мы прошли в бар, где выпели совершенно немного, по крайней мере, я. Илья вливал в себя бокал за бокалом, а мне пришлось растягивать один бокал моего любимого красного вина на всё это время. Наконец-то Илья улёгся спать на диван, а я сел за пианино и начал наигрывать легкую и редкую в Российской империи блюзовую композицию, которую мне удалось достать через международные торговые компании, дома у меня были ещё несколько сборников блюзовых мелодий. После того, как сыграл «колыбельку» для Ильи, я решил почитать какую-нибудь книгу, каких здесь было разбросано много. Я сел в кресло, мне сделали чай и с наилучшими отзывами вручили книгу Фонвизина «Недоросль». Немного почитав, я заснул прямо в кресле.

Проснулся я уже поздно вечером, немного походя и поискав чем бы заняться в клубе, я решил, что здесь больше делать нечего и пошёл домой, где меня ждал ужин. Я зашёл в квартиру, кинул цилиндр на крючок, прислонил трость к стенке, снял визитку, и одел свой любимый кашемировый халат различных фиолетовых оттенков с миндалевидными узорами.

– Вы уже вернулись? – спросил Витт, выходя из кухни.

Он взял мои цилиндр, трость, верхнюю одежду и положил всё по своим местам: трость в подставку, визитку в гардероб, а шляпу аккуратно повесил на крючок.

– Приготовь что-нибудь на ужин, – сказал я. – Я сегодня не стал заходить в ресторан.

– Хорошо, господин, думаю, что в столь поздний час вам стоит поесть что-нибудь лёгкое.

– Да, согласен. Сделай салат, отвари картошку, а потом приготовь чай.

– Сию минуту, господин.

– Да и всё это в маленьких порциях. Всё-таки уже ночь.

– Разумеется.

Я сел за свой кабинетный рояль и начал петь весёлую песенку про пьяниц, которую купил неделю назад. Мне постоянно казалось, что Витту не понравилась эта песня.

– Витт, постой.

– Да, Виктор Львович.

– Мне кажется, что тебя что-то не устраивает.

– Почему вы так подумали?

– Твоё выражение лица тебя выдаёт. Давай говори, что не так?

– Просто мне кажется, господин, что уже поздно для песнопения.

– Может ты и прав! Ладно, ужин готов?

– Да, можете пройти за стол.

– Благодарю, – сказал я, садясь за стол и начиная есть.

После ужина я отправил Витта домой, а сам лёг в кровать и начал читать пьесу Фонвизина «Недоросль». Прочитав несколько страниц, закрыл свои утомлённые глаза и крепко заснул.

II

Проснулся я от того приятного запаха еды, который наполнял квартиру, и от солнца, которое светило мне в глаза.

– Витт, – позвал я, – что сегодня на завтрак?

Витт зашёл в комнату с пожеланием доброго утра и известил меня об интересующем меня вопросе, а я начала одеваться и ждать, когда Витт заправит постель, чтобы спросонья снова упал на кровать. Только-только заправили кровать, но моему плану не суждено было сбыться, потому что стук в дверь отвлек меня от идеи отдохнуть после сна.

– Я открою, – сказал Витт, – а вы приступайте к завтраку.

– Ладно. Только мне интересно, кто это там с утра пораньше уже ищет меня!

Я прошёл к столу, сел и начал есть свой завтрак по-английски, а Витт разговаривал с почтальоном, который принес письмо для меня.

– Я положу письмо на комод, – сказал Витт.

– Нет, нет, нет, пожалуйста, прочитай вслух. Я тебе доверяю.

– Спасибо, господин, если вы так хотите, то я прочитаю.

Витт начал читать письмо, в котором говорилось, что мне срочно надо прийти в клуб.

– А от кого письмо?

– К сожалению, не написано.

– Чудесно, мне нужно идти на встречу с неизвестно кем. С ано…рим, нет, ано…лим, нет, как называется неизвестный человек, а Витт?

– Аноним.

– Точно, и как это я мог забыть. Обычно со мной такого не бывает.

– Конечно, господин. Я тоже удивлен, как это вы так.

– Ну всё, мне пора в клуб.

Я собрался и пошел в клуб, где меня ждала загадочная встреча. Стоило только войти, как я услышал звуки веселья, которые всегда наполняли это место. Я прошёл к центру первой комнаты и стал смотреть кто-же подойдет ко мне.

– Витя, обернись, я сзади, – сказал противный писклявый женский голосок.

Стоило повернуться, и я увидел Марину Гробову, молодую девушку, которая любила находиться в нашем кругу. Она поздняя дочь влиятельного чиновника, который уже был стар.

– Марина, дорогуша, рад видеть тебя и слышать твой «прекрасный» голосок, – сказал я.

– Ты всё шутишь, а ведь у меня серьёзный разговор.

От её голоса я невольно создавал на своём лице гримасу, которая означала, что мне противно или что-то не нравится, а тут ещё какой-то серьёзный разговор. Конечно-же я попытался его избежать.

– Разговор, э-э, а к кому, если не секрет?

– К тебе, конечно, ты сейчас притворяешься или ты всегда такой?

– Не знаю. А-а вот там меня зовут играть, я пошёл.

– Стой, Витя, прекрати!

Она схватила меня под руку и повела за столик.

– Понимаешь, дорогая моя, – сказал я, – я не лучший собеседник для серьёзных разговоров.

– Ты всё шутишь, а пора бы прекратить.

Я не понимал в какой фразе, она увидела шутку. Странно. Мы сели за столик, и она взяла меня за руку.

– Знаешь, я… даже не знаю, как начать, – волнуясь, сказала она.

– Ой, нет, можешь не начинать, если тебе что-то трудно сказать, можешь не говорить.