Баловень судьбы

— Николя, — обратилась к господину дама, — познакомься с лучшим учителем нашей школы Антуаном Фонтанэ. А это мой сын, Луи Николя Даву, бригадный генерал, о котором я Вам когда-то рассказывала.

— Рад знакомству, мсье Фонтанэ, — буркнул Даву вовсе нерадостно.

— Польщен знакомством с боевым генералом, — сказал с пиететом Антон. — Надо полагать, Вас ждут великие дела.

— Пока что я оказался вовсе не у дел, — вновь буркнул Даву.

— Сын дал слово австрийцам не воевать против них до формального обмена его на австрийского бригадного генерала, — пояснила Франсуаза.

— У Вас, значит, будет хороший шанс изучить сражения прошлых лет и найти в них лучшие окончания. Этот прием, вроде бы, лег в основу побед Фридриха Великого.

— Фридрих тщательно изучил военную историю и заимствовал ряд приемов у полководцев далекого прошлого, — снисходительно сообщил Даву. — В частности, атаку косым строем он перенял у Эпаминонда. Впрочем, рациональное зерно в Вашей подсказке есть. Мне даже будет интересно проанализировать ход сражений на Рейне, а также в Бельгии и Голландии — как за наши войска, так и за противников. Жаль, что разыграть сражения будет не с кем…

— Ну, если Вы не найдете подходящего соперника, то можете попробовать в этом качестве меня, — предложил Антон. — Я изучал какое-то время военное дело — правда, на опыте войны американских колоний за независимость.

— Антуан прибыл к нам из Союза штатов Америки, — пояснила сыну Франсуаза. — Хотел воевать, но попал волей случая в учителя.

— Занятно, — сказал Даву. — Что ж, я, возможно, воспользуюсь Вашим предложением в будущем.

— Антуан! — вновь вмешалась Франсуаза. — Мы уже подъехали к вашей школе. Скажите, почему Вы перестали бывать в салоне Летиции? Вас там очень не хватает…

— Мадам Брока не одобрила моей дружбы с мадмуазель Витри, поэтому мы с Констанцией решили ей не досаждать.

— Это пустяки! Я поговорю с Летицией и она, надеюсь, возобновит вам приглашение в салон. Тем более, что у нее появился новый предмет для обожания…

При этих словах Франсуаза чуть скосила глаза в сторону сына.

— Это замечательно, — улыбнулся Антон. — Но я не уверен, что мадмуазель Витри переступит через свое самолюбие…

— А тут уж Вы с ней поговорите. Со всем мужским шармом… Это ведь Вами высказанный девиз: жить в мире со всеми приличными людьми. Так вернемся к этому миру…

Перед очередным салонным четвергом посыльный принес Антуану Фонтанэ приглашение от Летиции Брока «почтить своим присутствием круг прежних знакомых». Аналогичную записку получила и Констанция Витри.

— Я скажусь нездоровой, а ты, мой друг, иди, — предложила Констанс. — Иначе тебя ждет полный ignorer (отторжение). Я, возможно, появлюсь там в другой четверг.

— Как скажешь, милая. Приглашение это мне кстати: там будет наверняка генерал Даву, с которым я хочу завязать более тесное знакомство…

— Генерал? Ты что же, собрался идти воевать?

— Вообще-то именно для этого я во Францию и приехал, — напомнил Антон. — Ты может этого не поняла, но я довольно честолюбивый человек и быть школьным учителем мне не хочется.

— Я поняла: тебе хочется сделать меня «соломенной вдовой». Я говорила: ты очень коварный тип.

— При удачном повороте событий ты будешь жена генерала или даже маршала. И когда меня убьют, то станешь безбедно жить с нашими детьми на генеральскую пенсию.

— Ты что-то не торопишься звать меня замуж…

— Стану генералом — обязательно позову. Нет, даже если стану простым офицером: офицерская пенсия все равно больше учительской…

Глава одиннадцатая. Игры воображения в 18 веке

Вскоре Николя Даву и Антуан Фонтанэ, бывшие ровесниками, оказались в дружеских отношениях. Будущий маршал имел почти одинаковый с Антоном рост, но на этом их внешнее сходство заканчивалось. У французского дворянина д, Аву был властный взгляд, продолговатый нос с горбинкой, плотно сжатые губы и высокий лоб, плавно переходящий в начинающуюся лысину, а полуфранцуз-полурусак Вербицкий взгляд имел открытый (но с затаенной упряминкой), нос прямой, губы слегка сжатые (как у артиста Джуда Лоу), равно готовые к игре словами или страстным поцелуям, а его шикарная шевелюра наверняка вызывала у нового знакомца жгучую зависть. Зато они оба живо интересовались фирменными приемами и хитрушками великих полководцев и потому с удовольствием окунулись в переигровку тех или иных знаменитых сражений, пытаясь найти некие контрходы против атак этих гениев. Реставрацию битв они проводили на картах или схемах, а собирались для этой цели в просторном двухэтажном доме Луи Тюрро де Линьера, где отставному генералу Даву была предоставлена комната для кабинета.

— А не восстановить ли нам ход недавнего сражения при Флерюсе? — спросил при очередной встрече с Антоном Даву. — В его результате союзники ретировались из Бельгии и дали годичную передышку Франции, но реального перевеса по ходу битвы у нас не было. Более того, был момент, когда войска нашего правого крыла побежали с поля боя, и остановить их удалось просто чудом…