Бальтазар Косса

— Вряд ли вы, ваше святейшество, будете так уж защищать теперь Римский престол, со всей этою сворой кардиналов и епископов, предавших вас, осрамивших и надругавшихся над вами, а напоследок засунувших вас в немецкую тюрьму, одну из тех, из которых редко когда выходят на свет Божий! И не откажетесь признать, что упреки Сионского братства римской церкви в измене вполне законны и заслужены ею! Но, во всяком случае, вы на свободе, и… — Он вновь помолчал значительно, глянув Коссе в глаза. — Мы бы постарались подорвать, насколько можно, власть новоизбранного папы Мартина V, тем более, что он, ну… скажем так, не устраивает нас! Дабы сделать вас единственным хозяином римской церкви. — Он опять помолчал, пытливо разглядывая Коссу, верно проверяя, какое впечатление произвели на недавнего узника его слова, и закончил твердо: — После чего возможно было бы сблизить курию с некоторыми представителями древней Иудеи, как это было на юге Франции во времена благоденствия Прованса! На мой взгляд нетерпимость Филиппа Красивого, изгнавшего евреев из Франции, как и нынешняя новая волна гонений и новое их изгнание, в котором принимал столь горячее участие наш пока еще не состоявшийся король Жан Бургундский, не принесло Франции ничего хорошего! Ведь не будем скрывать, что и наука наша многим обязана еврейским философам, и даже богословие. Достаточно вспомнить выходца из семьи еврейских жрецов Филона Александрийского, комментатора Пятикнижия, старшего современника Христа, знатока Платона, пифагорейцев и стоиков, труды которого легли в самую основу христианского богословия, с этою его знаменитою цитатой, без которой ныне ни один толкователь Евангелия не может обойтись: «Логос равен Сыну Божьему, не изначален, но и не рожден». А возьмите Соломона бен Габриеля с его утверждением, что «знание есть цель существования человека!». Вспомните Иегуду Галеви из Толедо! Вспомните Моисея Маймонида, без которого европейская наука была бы не полна! А астроном Абрахам Иудейский!

Косса, до сих пор слушавший не перебивая, тут не выдержал:

— Предсказавший появление Мессии в 1358-м году? — высказал он, глядя в это холодновато-холеное лицо французского аристократа, милостиво впускающего в духовную жизнь Европы еврейскую мысль, как пускают, выхвалы ради, робкую провинциалку в роскошный княжеский особняк, в твердой уверенности, что «нас не убудет!»

— Ну что ж! — слегка улыбнулся де Бар и остро глянул на Коссу, сощурясь. — И у гениев бывают смешные ошибки! Вы, кстати, сами, кажется, родились около этого времени. Не считаете себя Мессией? А имя Авраама Галеви знакомо вам? Именно его рукопись нашел в Испании наш дорогой Фламель, научившийся по ней превращать иные металлы в золото! И вспомните еще папу еврея Анаклета II! Нет, Ваше Святейшество, не улыбайтесь! Еврейскую мысль очень трудно отделить от европейской христианской мысли, как и отринуть нацело! Ну и, потом… — он чуть свысока глянул на Коссу: аристократ в серебряных сединах, герцог, на минуту вовсе позабывший о своем кардинальском звании, — и королям Европы, и самой церкви не безвыгоден союз с еврейскими банкирами! А следовательно, разумно было бы не устраивать этих немецких погромов и не губить источники своего обогащения!

Добровольное крещение евреев, предпринятое в свое время де Луной, Бенедиктом XIII, было очень, очень многообещающим начинанием! Увы! Этому старому ослу, Бенедикту XIII предлагали всю Испанию и патриарший престол, а он уперся и сидит сейчас в Пенисколе, ничего не свершив!

Подымите теперь вы, ваше святейшество, сей крест, и тогда римская курия могла бы возглавить процесс слияния или, хотя бы, союза иудейских мыслителей и финансистов с нашей католической церковью! — Он вновь посмотрел на Коссу слегка насмешливо и почти свысока, домолвив: — Я чуть было не сказал, вашей католической церковью! Слияния, при котором наше Сионское братство и могло бы, пускай к двухтысячному году, подчинить себе весь видимый мир, всю ойкумену, как говорят греки!

И не забудьте, синьор Белланте! — Де Бар слегка приподнялся в кресле, усмешка слетела с его аристократического лица и в глазах явился угрожающий блеск: — Мы сделали все возможное для детей Гаспара я ваших племянников, пристроили Микеле, он теперь замещает старика Гаспара. Не забудьте и о вашей связи с де Бо! Даже не говоря о церковных делах, вы — наш, дорогой граф!

Косса замер, вновь оглушенный. Они, оказывается, держали в своих тенетах всю его семью! А Жан Бургундский теперь, разумеется, им не нужен, ибо, поладив с англичанами, может со временем занять и Лангедок, и герцогство Барское, а затем и Прованс. Потому-то де Бару и не надобно коронование бургундского герцога королевской короной! А что же нужно тогда? Косса весь хищно подобрался, ибо почуял, что рядом с ним беда, и лицо этой беды сейчас откроет ему сам кардинал де Бар. (На что они надеются? На то, что смогут меня отравить?! Да, конечно!)

А герцог де Бар продолжал говорить, чуть лениво, внимательно разглядывая Коссу: