Бальтазар Косса

«Остановись, Бальтазар! Наш дом, хоть он и большой, весь Кастелло, а то и весь наш остров, не смогут вместить всего того, что ты привозишь. Что делать с богатством, которое ты привозишь и продолжаешь привозить? Всей Искии не хватит, если так будет продолжаться. Особенно, если ты будешь привозить сюда и пленников, а не продавать их по дороге в других портах. Достаточно женщин, которых ты сюда привозишь. Их слишком много. До каких пор ты еще будешь привозить их? Что мне с ними делать? Ты не сможешь жениться ни на одной из них, даже на той, что у тебя на корабле, на девушке из Вероны. Ты должен служить церкви, сын мой, для этого я тебя растила. Святая инквизиция, по-видимому, отступила от тебя. Тем, кому нужно забыть, заплачено золотом. И твою Яндру оставили в покое. Ее дядя умер. В Вероне перемены. Оставь свое ремесло, Бальтазар! Вот уже пятьсот лет многие поколения нашего рода дают служителей церкви. Ты тоже должен им стать! Подумай об этом хорошенько. Я не хочу, чтобы ты вновь и вновь уходил вморе. Опасная жизнь, которую ты ведешь, тянется слишком долго, а ты обещал мне, что скоро бросишь это занятие… Пусть этот отъезд будет последним! Когда вернешься, начинай новую жизнь, новую, мирную жизнь, а то тебя убьют… И тебя, и Гаспара, и Микеле, и Джованни… Вы все обезумели от этой жизни… – говорила она, и на глазах ее блестели слезы.

Косса, действительно, готовился к большой операции, и мать волновалась недаром. Она взяла его за руку, заставила сесть рядом.

– Как ты похудел! – продолжала она. – Ради Бога, довольно любви и женщин, одновременно столько женщин! Правда, все они красивы, в каждой своя прелесть… Они очень экзотичны и милы, эти девушки из далеких стран, в них много очарования. Но, мой сын, я боюсь за тебя… Да, – задумчиво сказала она, – хватит тебе и одной. Достаточно тебе Яндры, она очень красива и страдает, бедняжка… А ты бросаешь ее и бежишь к другим… Девушка все понимает. Она не глупа. Пусть она ничего не говорит тебе. Но она все видит. Я заметила однажды, как она побледнела, когда ты заинтересовался кем-то и ушел, не обращая на нее внимания. Она глубоко переживает все. Я видела, как она посмотрела на тебя!

– Мать, ты ошибаешься. Ей это безразлично. Она никогда не говорила со мной об этом. Кроме того, я открыто ничего не делаю…

– Нет, – настаивала мать, – я не ошибаюсь! Я все видела, и ты подумай об этом. Ты потеряешь ее. Мы, женщины, не прощаем тем, кого любим.

Косса поцеловал ее на прощанье и ушел. «Быть может, действительно, в последний раз! – думал он. – Но этот последний раз должен стать моим самым значительным делом!»

XIII

В порту Джерит Большого Сирта им, что называется, повезло как никогда. Были захвачены все товары, привезенные последними караванами из Сахары. В Кембили, в Гамбесе, в Эль-Хаме пираты захватили около пятисот молодых мужчин и женщин, привезенных туда из глубины Африки для продажи.

Яндра в мужском наряде, в узких штанах-чулках из плотной цветной материи, пристегивающихся к камзолу ниже пояса, бросила хмурый взгляд на Коссу, засмотревшегося на красивую чернокожую девушку, но и тотчас перевела взгляд, словно наблюдая за веселой компанией: Альберинго Джуссиано, Ринери Гуинджи и Гуиндаччо Буонаккорсо сидели на палубе за поставленной на попа бочкой и дулись в карты.

– Пятьдесят цехинов! Играю на все! – криворотый Колосс вызывал на состязание Ринери, он был завзятым картежником, и деньги у него не держались.

Бальтазар искоса поглядывал то на них, то на небо, где появилось маленькое подозрительное облачко, очень не нравящееся ему.

– Ну, а ты? – подзадоривал Буонаккорсо теперь уже Альберинго. – Клади и ты пятьдесят!

Великан выигрывал и теперь уже втрое увеличивал ставки, приговаривая для отвода глаз: