Балтийская рапсодия

– Да нет, лучше уж здесь, на свежем воздухе, там у вас, наверное, темно.

– И то верно, – усмехнулся десятник, почему-то шумно вздохнув. – Пусть вот Никифор тогда с вами постоит, если, конечно, вашему благородию это будет угодно.

– Ладно, – улыбнулся я. – Давайте сюда вашего беспокойного поляка.

Через пять минут ко мне привели невысокого человека во французской форме – должен сказать, что я абсолютно не разбирался в знаках различия армии императора Наполеона III. У этого были эполеты, красные штаны, синий китель и высокая шапка. А еще – вислые польские усы и выражение тупой спеси на физиономии.

– Пане Домбровски… – начал я по-польски.

– Я капитан, – бесцеремонно перебил он меня. – Поэтому вы должны ко мне обращаться не иначе как пане капитане.

– Что-то я не замечал, что вы нас победили. Мне почему-то кажется, что все произошло с точностью до наоборот, – усмехнулся я. – Так что, пане Домбровски, позвольте представиться – меня зовут Микóлай Домбровский.

– Так вы поляк! – закричал тот. – Здрайца! Предатель! Вы продались этому грязному азиатскому туранскому быдлу, которое по недоразумению именуется русскими.

– Ну, зачем же вы так, – сказал я. – Назвать шляхтича быдлом, как вы знаете, недостойно истинного дворянина.

– Вы, небось, никакой не шляхтич! – усы у моего однофамильца вздыбились, как у мартовского кота.

– Вот, – и я показал ему печатку. Тот осмотрел ее, сбавил обороты, но все же продолжил качать права:

– Тогда вы тем более предатель – предали само звание польского дворянина. И я стыжусь того, что нас с вами соединяют кровные узы. Ох, если бы знал генерал Домбровский…

– Как вы, наверное, слышали, генерал Домбровский потом перешел на русскую службу и был назначен императором Александром польским сенатором. Ладно, у меня есть к вам пара вопросов, родственничек. Почему вы вдруг начали стрелять по английской яхте?

– Мы обязаны были показать, что поляки не сломлены, несмотря на то что вы нарушили все методы ведения войны. А что там оказалась английская яхта – так их сюда никто не звал.

– А что, у вас не было никаких шансов попасть по одному из наших кораблей, вас не волновало?

– Нет! – мой однофамилец снова гордо подкрутил усы и вызывающе посмотрел на меня.

– Ну, хорошо, – вздохнул я. – Кстати, довожу до вашего сведения, что яхта называлась «Герб Мальборо», и что на ней находился один из сыновей нынешнего британского герцога Мальборо.

Гоноровый шляхтич вдруг сильно побледнел.

– Пане, мы же родственники. Ни в коем случае не пишите про это в вашей газете! Если об этом узнает герцог, мне несдобровать! Меня накажут во Франции, а может, и выдадут Англии…

– Ладно, сделаю все, что смогу, – вздохнул я и подумал, что нужно бы задать вопросы о польских частях в составе союзнического корпуса и о его собственной биографии. Но находиться рядом с ним было весьма противно. И не только из-за его слов – от него так шмонило несвежей одеждой и немытым телом, что хоть нос зажимай. Похоже, что мылся он еще в прошлом году, если вообще мылся когда-либо. И кто после этого грязное быдло? Я покрутил носом и сказал:

– Никифор, отведите, прошу вас, пана Домбровского в его апартаменты. Пане кревны (родственник), до видзеня (до свидания)!

16 (4) августа 1854 года.

На борту учебного корабля «Смольный»

Домбровский Николай Максимович,

замглавы медиахолдинга «Голос эскадры»

После интервью или, скорее, допроса моего горе-родственничка, мы с Юрой еще раз обсудили план наших дальнейших действий. Я предложил такой вариант: поговорить с хозяином яхты и его американским гостем, Юра же переговорит с Кольцовым и Сан-Хуаном, а Лиза – с американкой. Юра заворчал, что, дескать, пора и мне учиться военному делу, и что неплохо бы и мне поприсутствовать при его интервью. Но, подумав, все же согласился с тем, что события развиваются так стремительно, что лучше нам пока разделиться.

– Но с императором Николаем Павловичем я тебе сачкануть не дам, – строго предупредил он меня.

Когда мы сообщили об этом нашем решении Лизе, та сразу же стала кочевряжиться, дескать, ее английский слишком плох, и что лучше будет, если она поможет Юре, да и вообще почему именно ей интервьюировать здешних жеманных кукол. Тот посмотрел на нее внимательно – похоже, что и его она начала доставать своими художествами. Но тут вмешался я:

– Да ладно, Юр, не хочет – не надо. Эта… как там ее… Аннабелл? Или Мейбел? Имечко, как у какой-нибудь старой девы… Она ведь вроде сейчас на «Королеве»? Вот и поговори с ней. Или, если хочешь, я ею займусь.

Как ни странно, Лиза сразу согласилась:

– Ладно, мальчики, давайте лучше уж все-таки я. Справлюсь как-нибудь.

Юра улыбнулся: