Балтийская трагедия: Агония

Начальство ценило Горбачёва, но относилось к нему несколько настороженно, как в деревне к колдуну. Но когда при совершенно чистом небе на мачтах «Ленинграда » взвивался флаг, скажем, «Воздушная тревога» или «По курсу мины», все корабли немедленно репетовали сигнал, как будто Горбачёв был адмиралом, и никогда не ошибались. От Горбачёва требовали внедрения его метода на флоте, но поскольку метод, естественно, внедрить было невозможно, то его чуть не обвинили во вредительстве со всеми вытекающими по тем временам последствиями. К счастью, строевые командиры от такого старого военно-морского интеллигента, как адмирал Ралль, и до сталинского бурбона, как капитан 2-го ранга Святов, все ценили необыкновенные морские качества командира лидера «Ленинград» и с удовольствием, как вспоминал позднее Иван Святов, создали бы для него специальную должность вроде живого миноискателя или локатора, но поскольку подобную должность обосновать было невозможно, то она, конечно, создана не была, но сохранилась в качестве легенды-шутки в трагической истории КБФ.

Адмирал Трибуц во все эти глупости не верил и с каким-то непонятным даже ему самому злорадным чувством ждал сообщений о повреждениях «Ленинграда» от чего угодно: от мины, от авиабомбы, от дальнего снаряда с берега, пусть даже от подводного камня. Но в потоке подобных донесений о других кораблях о лидере «Ленинград» так и не было ни слова.

Капитан 3-го ранга Горбачёв зашел в ходовую рубку. Рубочные часы показывали половину первого ночи.

00:30

В призрачном голубом свете боевого освещения неживыми фигурами застыла в рубке лидера полуночная вахта. Корабль принимал топливо с нефтеналивной баржи. После взрыва цистерн с горючим по всем эсминцам было объявлено о нормировании топлива. Флот начал тратить неприкосновенный запас базы. Страшный перерасход снарядов уже привел также к распоряжению флагарта о строжайшей экономии боезапаса, в первую очередь артиллерийского. Но никакой другой боезапас и не расходовался. Глубинных бомб за два месяца войны было израсходовано меньше, чем за неделю последних предвоенных учений. Жуткой бессмыслицей торчали из аппаратов боеголовки грозных торпед. Это главное оружие лидера ещё ни разу не было использовано и никогда не будет использовано в течение всей войны. Такой же бессмыслицей оказалась и почти сорокаузловая скорость лидера, на которой, по замыслу его создателей, «Ленинград» должен был выводить в торпедную атаку против линкоров Гранд-флита эскадренные миноносцы и затем преследовать разбегающиеся в панике английские крейсера. За всю войну раза три или четыре давали средний ход, а так все малый или самый малый, то есть тот диапазон боевых ходов, к которым этот сверхбыстроходный корабль был совершенно неприспособлен, не слушался руля, вилял, взбрыкивал кормой, как скаковой конь, которого постоянно держат на короткой узде, не давая сорваться в любимый галоп...[1]

00:35

В штабной каюте на «Виронии» адмирал Пантелеев просмотрел сводку разведки флота о дислокации кораблей противника на 20 августа 1941 года. Сводка была прислана из ГРУ в Москве и с первого взгляда было ясно, что единственным источником её составления была английская и немецкая открытая печать.

Глобальная система предвоенного шпионажа охватывала, конечно, и военно-морские вопросы, но занималась ими с упором на кражу технической документации, почти игнорируя при этом оперативно-технические вопросы. Мощные еврейские кланы нашей разведки в Европе, возглавляемые Орловым-Фельдбиным, Кривицким, Лернером, Маневичем и Мали, фактически не имели в недрах своих тайных организаций военно-морских специалистов, считая их ненадёжными, особенно после провала на Вулвичском арсенале, где на волне сталинской идеи создания океанского флота наша английская резидентура пыталась похитить секретную документацию производства пятнадцатидюймовых корабельных орудий и погорела, главным образом, из-за полной неподготовленности прибывших из Москвы военно-морских экспертов.

Впрочем, не следует забывать, что все перечисленные кланы перед самой войной либо были разгромлены по приказу самого Сталина, либо перебежали на Запад и были арестованы, ожидая своей участи в тюрьмах почти всех европейских столиц.

Разведуправление Наркомата ВМФ в своей работе опиралось, как и принято, на военно-морские атташаты при посольствах. Однако, из-за более чем тройного подчинения военно-морских атташе и их постоянного переключения на не связанные с флотом вопросы, никак не могло наладить их работу, а потому более всего полагалось на открытую западную периодику и справочники. А чтобы создать большую убедительность источникам, получаемым по подписке, эти журналы и справочники, которые на Западе можно было купить в любом киоске, попав в СССР, объявлялись совершенно секретными видимо для того, чтобы к ним относились с должным почтением, как к разведывательной информации.