Балтийская трагедия: Агония

«Серп и Молот» был назначен следовать в 1-м конвое за малыми тральщиками типа «Ижорец». Но если бы кто-нибудь в штабах думал о будущем флота, «Серп и Молот» следовало поставить либо впереди «Кирова», либо даже вместо него под прикрытие базовых тральщиков и мощного зенитного огня боевых кораблей, ибо крейсера очень быстро стареют, почти не принося пользы даже в среднем возрасте, а океанские плавмастерские приносят флоту огромную пользу в течение многих десятилетий и фактически бессмертны. Но никто тогда не понимал этого.

18:45

В помещении, занимаемом на «Виронии» писателями и журналистами, неожиданно для всех снова появился батальонный комиссар Бусыгин. Осмотрев пишущую братию удивленным взглядом и убедившись, что здесь находятся практически вся редакция газеты «Красный Балтийский флот», комиссар закричал:

— Вы что, с ума посходили! А если потопят «Виронию», кто газету выпускать будет?! Немедленно рассредоточиться по другим кораблям!

И приказал Николаю Брауну, Марку Гейзелю, Юрию Инге и Евгению Соболевскому перейти на ледокол «Кришьянис Вальдемарс». Все четверо подчинились с большой неохотой. «Вирония» казалась воплощением безопасности. Как-никак штабное судно, на котором следует добрая половина офицеров штаба КБФ и весь штабной архив. Это представлялось синонимом непотопляемости.

38-летний Николай Браун был самым старшим в этой группе писателей и поэтов. Самым младшим был 32-летний Марк Гейзель. Особенно известным среди них был поэт Юрий Инге. Инге был призван на флот и служил в бригаде торпедных катеров, будучи одновременно корреспондентом бригадной многотиражки «Атака». Участвовал в войне в Финляндии, часто высаживаясь на занятое противником побережье вместе с первой волной десантов. Он был человеком своего времени, полным революционного романтизма. «Нам жизнь борьбу предсказывала с детства», — писал он в одном из предвоенных стихотворений. Но наибольшую известность Юрий Инге получил 22 июня 1941 года, когда по ленинградскому радио несколько раз было передано его стихотворение «Война началась!», написанное поэтом по заказу радио почти за три месяца до начала войны на волне военной истерии, бушующей в стране.

Находясь в Таллинне все два месяца его обороны, Юрий Инге редактировал сатирические плакаты из серии «Бьём!». В сатирическом разделе газеты «Красный Балтийский флот» «Полундра» постоянно присутствовал придуманный им герой — матрос Митя Клотик. Его стихотворение «Боевой листок» обошло многотиражные газеты всех фронтов. Но, видимо, события первых месяцев войны, проходившие совсем не так, как представлял их себе на волне своего восторженного романтизма поэт в стихотворении «Война началась!», где советские корабли и танки с первых же минут войны развернули глобальное наступление на Германию, смяв вермахт и кригсмарине, оказали сильное влияние на настроение Инге. Старые друзья не узнавали его. Поэт стал замкнутым, держался отчужденно и уже почти не шутил.

Когда Николай Браун и остальные писатели спустились в нижние помещения ледокола, Инге остался на верхней палубе — мрачный, отчуждённый и задумчивый.

Позднее Николай Браун скажет, что Инге, видимо, предчувствовал свой близкий конец...

Николай Браун, спустившись в кают-компанию ледокола, к своему удивлению, обнаружил там известную артистку театра КБФ Валентину Богданову и её мужа — руководителя концертной бригады Мирского, одетого во флотскую форму с нашивками политрука. Большая концертная бригада была вчера вечером на каком-то буксире доставлена из городка Кууре-Сааре на острове Сааремаа. С начала войны бригада успела побывать на Ханко и во многих гарнизонах архипелага.

Все артисты, к удивлению Брауна, были настроены очень оптимистично. Через сутки они уже будут в Ленинграде!

Смеющиеся миловидные женщины подняли настроение Николаю Брауну.

На ледоколе, хотя и было много народа, но не было такой тесноты и скученности, как на «Виронии». Да и выглядело все гораздо добротнее и крепче, чем на бывшем круизном лайнере.

19:00

Капитан 2-го ранга Нарыков пытался держать «Сметливый» на месте, подрабатывая машинами. Матросы вывалили за борт парадный трап. К эсминцу с левого борта подходил катер, наполненный важными пассажирами, которым штаб флота определил следовать из Таллинна на эскадренном миноносце «Сметливый». Старпом эсминца старший лейтенант Климов встал у трапа, держа руку у козырька фуражки.

Первым на палубу эскадренного миноносца ступил нарком внутренних дел ЭССР Кумм. Он был мрачен. В Ленинграде ожидалась встреча с Берией и Кумм справедливо полагал, что она не обещает ему ничего хорошего.