Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда

Основываясь изначально на славянском эпосе или церковных преданиях раннего средневековья, в том виде, в котором «Сказание» было записано на рубеже XIV и XV вв., оно, конечно, уже впитало в себя множество самых разных сюжетов, популярных в Гамбурге и Саксонии в более поздние времена. Складывается впечатление, что, записывая его, оставшийся неизвестным автор попытался соединить все известные ему истории о бедах христиан в Гамбурге в одном рассказе. Но при этом можно выделить и два сюжета, не восходящих ни к традиции Эбсторфского монастыря, ни к устному преданию о 60 мучениках, ни к известным саксонским хроникам того времени. Будучи независимыми от них, эти сюжеты должны были восходить к каким-то собственно гамбургским народным или церковным преданиям позднего средневековья. Это – мотивы о занятом славянским князем-язычником уже христианском Гамбурге и христианском чуде, увиденном язычниками в Старигарде и способствовавшем освобождению христиан и установлению христианства в Гамбурге (но не в самом Старигарде). Время действия определяется либо временами Людвига I, в чём можно усмотреть влияние эбсторфской традиции, либо временами Людвига II. Гамбургская традиция связывает правление в Гамбурге славянского князя с неким периодом притеснения славянами-язычниками христиан по всей Нордальбингии и заканчиваться освобождением Гамбурга Людвигом I или II и принятием славянским князем христианства. Переданные в этом сюжете имена Баруха и Херины неизвестны по другим источникам и, таким образом, также должны были восходить к этому же гамбургскому мотиву. При этом оба имени не характерны для немцев и, скорее всего, одно из действительно было славянским – к примеру, исходной славянкой формой имени жены гамбургского князя могло быть Ярина. Имя Баруха скорее всего стало результатом замены переписчиком «Сказания» незнакомого ему славянского имени по фонетическому сходству на более известное библейское имя Барух, хорошо подходящее для «нехристя». Судя по тому, что другие, собранные в гамбургском Сказании мотивы, не были придуманы записавшим его автором, но источники их можно установить в гамбургских церковных преданиях или почерпнутых автором из современных ему хроник, нет оснований подозревать «выдумку» им и выделенного выше гамбургского мотива, очевидно, также восходившего к одному из средневековых гамбургских городских или церковных преданий. Потому, имеет все основания и попытка определения исторического события, ставшего его основой.

Ввиду того, что некоторые детали Сказания могли восходить к описаниям Адама и Гельмольда языческих восстаний и разрушений Гамбурга в 983 и 1066 годах, стоит обратить на это более пристальное внимание. Оба хрониста неоднократно называют имена славянских князей, стоявших во главе этих восстаний – это Мечислав/Мстислав/Мечидраг и Мстивой (983) и Круто (1066). И, если первый вариант можно сразу исключить из-за сильного различия в именах, то предположение о происхождении Baruth (Х. Хартхаузен указывал на возможность такого прочтения в некоторых списках ввиду схожести рукописных c и t в готическом шрифте) из Cruto, как и имени его жены Herina из Slavina, хоть и сложно объяснить простой опиской, тем не менее имеет право на существование. Ещё более вероятным при этом кажется и другой вариант.

Исторически возможность для временного занятия христианского Гамбурга славянами во времена Людвига I или Людвига II представляется в период с 822 (возможной даты основания христианского Гамбурга на месте бывшего славянского поселения Дельбенде) до 876 года (года смерти Людвига II), наиболее же вероятным периодом можно принять 845–858 гг. В грамоте папы римского Николая I, утверждающей в 858 году Ансгария архиепископом соединённого в это время Бременско-Гамбургского диоцеза, Гамбург назван «почти превратившейся в пустыню метрополией» (HUB, S. 22). Адам Бременский сообщает о том, как Ансгарий запретил нордальбингам покупку рабов в Гамбурге в период между 858 и 861 гг., скорее ближе к первой дате (Адам, I, 29), что гипотетически ещё подходит для периода правления в Гамбурге славянского князя, жестоко обращавшегося с христианами. Впрочем, отсутствие упоминаний о занятии Гамбурга славянским князем в житие Ансгария, бывшем гамбургским архиепископом в период 831–865 гг., позволяет ещё более сузить датировку события, возможно, ставшего основой гамбургского Сказания. Сопоставив возникший в Гамбурге сюжет о Барухе с сутью сообщений Франкских анналов и других источников о событиях 845 года, несложно заметить, что в целом все они не только не противоречат, но и прекрасно дополняют друг друга.

Фульдские анналы: