Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда

Менее чем в двух километрах от Ханштедта, в нескольких сотнях шагов в левую сторону от нашей дороги, в поле был расположен небольшой водоём, называемый колокольным прудом. Этот маленький пруд так же, как и вышеназванный, несколько больший, был окружён кустарником… Этот колокольный пруд также имел свою легенду. Когда венды-язычники снова разрушили первую христианскую часовню на холме в Ханштедте, они украли из этой церквушки колокола и попытались увезти их по полю на запряжённой двумя белыми быками повозке. Но тут внезапно разыгралась непогода. Молния ударила в повозку, и возчик вместе со всем остальным провалились под землю. На месте этого чуда образовался колокольный пруд. В полночь Иванова дня одинокие прохожие могут услышать колокольный звон из глубины пруда, а также увидеть призрачных белых быков, пасущихся у его берега, которые, по прошествии этого часа духов, снова исчезают в глубинах вод. Однако тот, кто увидит этих животных, не должен звать их, иначе от власти злых сил его уже не спасти.

Эти предания содержат несколько сюжетов, некоторые из которых очень распространены в бывших славянских землях северо-восточной Германии. Так, в Поморье известно и практически идентичное предание о войне саксонцев и славян, лишь акценты смещены на противоположные. Захватчиками, нападающими на славян и похищающими колокола из их церкви, там выступают именно саксонцы. В целом же, сюжет совершенно идентичен и также заканчивается тем, что захватчики тонут вместе с колоколами и рассказом о том, что звон этих колоколов слышен из глубины каждый год в Иванов день (Temme 1840, Nr. 282). Другая часть предания, о чудесным образом запечатлевшихся на камне отпечатках копыт, также имеет многочисленные параллели, только уже в Саксонии, где она обычно связывается с походами Карла Великого на саксов и обращения их в христианство (Wegewitz, 1988, S. 186, 187). Учитывая это, можно скорее предположить «народное», а не «книжное» происхождение этих легенд. Время сложения самих мотивов, на которые впоследствии наплеталось всё больше деталей, в таком случае должно было прийтись на раннее средневековье, так как в преданиях славяне предстают ещё как значительная военная сила в регионе и даже как агрессоры, а не как мирные соседи немцев более поздних времён. Разумеется, нет возможности отождествить эти предания именно с событиями 880 года. Однако кажется крайне любопытным, что, в то время, как франкские летописцы не особенно стремились различать нападавших на Саксонию язычников, называя их по обыкновению язычниками или норманнами, в самой народной памяти саксов именно славяне запомнились, как нападавшие на саксов-христиан язычники. Такая картина наблюдается уже в средневековье (Хильдесхаймские анналы) и прослеживается через позднее Средневековье (Сказание об эбсторфских мучениках) до приведённых выше легенд, записанных у саксонских крестьян уже в XIX веке.

Начавшееся в 817 году и продлившиеся весь IX век противостояние ободритов и франков продолжились и в X веке, перейдя в противостояние ободритов и саксов. Очередная попытка заключения мира в 895 году не принесла результатов, и следующие нападения ободритов на Нордальбингию известны под 900 и 920 гг. Адам Бременский указывает, что славяне при этом снова действовали в союзе с данами (Адам, I, 55). В 915 году ободритами снова был разрушен Гамбург (Адам, I, 52). Кведлинбургские анналы сообщают о подчинении немецким королём Генрихом I Птицеловом ободритов и вильцев в 931 году. Видукинд Корвейский относит подчинение ободритов Генрихом к более раннему времени, ещё до поражения славян у столицы линонов Ленцен на Эльбе, то есть, до 929/930 года, однако, исходя из общего хода событий, более вероятным кажется подчинение ободритов после этой битвы. В современной историографии за дату подчинения ободритов Генрихом обычно принимается 931 или 934 гг. Эти события, ставшие первым значительным успехом саксов по подчинению южнобалтийских славян, имели свою предысторию.