Язычники же, убедившись в приходе христиан и узнав, что те с отважным ликом грозят им войной, были поражены сильным страхом, зная, что если христиане атакуют их мощной дланью, то им угрожает смерть, разрушение храмов, ниспровержение их идолов и позор вечного запустения; и они собрали совет, чтобы посовещаться о том, что им угрожает. Итак, когда собрался совет язычников, они стали говорить между собой: «Бедствия теснят нас отовсюду, и мы не знаем, что следует выбрать. Сближаться и встречаться с таким множеством людей не слишком безопасно для нас, а предлагать им битву – весьма опасно. Если же (чего не дай Бог!) мы подставим шеи под чужое иго, то сможем избавиться от этого ига лишь с огромным трудом и будем впоследствии нарушителями данной клятвы. Итак, кто предложит решение в этих безвыходных обстоятельствах?». Тогда один из старцев, водворив тишину, громким голосом произнёс: «О храбрейшие мужи, почто души ваши поддались такому тревожному унынию? Есть краткое и очень разумное решение и, если вы с ним согласитесь, то оно даст вам наилучший выход, избавив от надвигающейся беды. Если битва не может принести спасение, то нынче полезно отступить. Итак, обратимся к смиренному миролюбию и постараемся прибегнуть к кротости просьб, дабы лаской победить тех, кого не можем победить силой оружия. Не будем предпринимать в отношении них тяжёлые действия, которые нам не по силам, но воспользуемся хитростью и уловками, при помощи которых часто достигается то, что, казалось, нельзя совершить силой. Ибо вы знаете, что кротость ошибочных убеждений этого народа требует открыть лоно братской любви для тех, кто жаждет милости их Христа и веры, и предать вечному забвению прегрешение того, кто покаялся. Так вот, мы можем, притворно изобразив скорбь, как если бы мы хотели принять христианскую веру, написать их предводителю в наших письмах следующее: «О святой отец, мы погрешили, сбились с пути истины и, совращённые лживыми и вероломными советчиками, пролили невинную кровь христиан. Из-за этого ты, движимый праведной скорбью, по праву ищешь нашей погибели. Но прости нас, святой отец, и в благочестивом размышлении позаботься о славе и приращении христианской веры, ибо ты – тот, кому святость оставила славу прощать. Мы готовы принять спасительнейшее соблюдение святейшего католического закона, согласно твоему святому наставлению, и все стремимся принять таинство крещения и смешаться с толпами христиан. Мы также желаем, чтобы твои верные в наших лагерях и в наших владениях были одарены нами. Мы будет твоими слугами и впредь ничего против нерушимых установлений христианской веры не совершим». Когда это будет устроено таким образом, они без сомнения обрадуются и пощадят нас, и мудрость этого решения тем самым одержит верх над их простотой, которую они почитают хитростью, а затем по предложениям других советчиков дары судьбы улыбнутся нам в виде победы». Язычники, преисполнившись радости, сказали в ответ: «Благословен ты в наших богах! Благословен и здрав твой совет, который ты произнёс пророческими устами, и мы безотлагательно всё сделаем, согласно ему».

Итак, язычники послали из своего лагеря письма к папе, коварно прося о мире и милости, согласно вышеупомянутому предписанию. Письма были представлены господину папе Бенедикту, и он, увидев их и прочитав, обрадовался сверх меры, и, хотя собирался причинить им вред, всё же, побуждаемый милосердием, удержал жестокость бича и, поднявшись к ним с радостным лицом, как милостивый утешитель, по долгу обычной доброты, в голубиной простоте и не ведая об их скрытой злобе, от чистого сердца принял их в свою милость, сказав: «Да возобновится у всех верных Христовых радость оттого, что без испытания смертью и пролития крови, но одной лишь угрозой меча страха Божьего столько душ подчинилось нашей власти, чтобы стать приобретением Божьим».