Балтийские стражи

   Макаров же куда больше воспоминаний прошлого, тяготел к делам нынешним. Точнее, недавно завершившимся. Не сумев обнаружить Иениша на Дальнем Востоке, дабы с чувством, с толком, с расстановкой расспросить его о всех перипетиях боев с японцами, контр-адмирал решил отыграться за оставшееся весьма неудовлетворенным чувство любопытства ныне. Сколько десятков часов провели они вместе в адмиральском кабинете на борту "Николая I" не смог бы сказать ни один из них. Но, ни одна минута этого времени не была принесена в жертву праздности, за исключением разве что коротких перерывов на обеды иди легкие перекусы. Каждую минуту, каждую секунду они по косточкам разбирали действия всех людей, отдельных кораблей и эскадр в сражениях, через которые прошел Виктор Христофорович со своими людьми и после продолжительных, а порой и весьма бурных дискуссий совместно составляли доклад, что был обязан всколыхнуть застоявшееся болото Адмиралтейства. Ведь в результате выходило, что, за редким исключением, Русский Императорский Флот был абсолютно не готов к современным сражениям. И прекрасно зная, насколько тяжело проворачивались шестерни в этом громоздком государственном механизме, оба уже сейчас хватались за головы, представляя себе тот огромный объем работы, что требовалось бы проделать, позволь им кто-нибудь стать исполнителями всех этих реформаторских начинаний. И дело тут было даже не в деньгах, которых вечно не хватало. Умы людей имеющих право принимать решения - вот на что требовалось повлиять в первую очередь и что виделось обоим наиболее трудным, практически нереализуемым, действом. Слишком многое, как в армии, так и во флоте, решалось офицерами, генералами и адмиралами все еще мыслящими реалиями Крымской войны, тогда как неумолимо бегущее вперед время диктовало уже совершенно иные условия выгрызания победы у сравнимого по силе противника.

   Да и собственные производственные мощности России явно не имели никакой возможности способствовать делу строительства того флота, что оба посчитали минимально необходимым в складывающихся международных отношениях. Ведь тот же броненосный "Рюрик", что столь сильно нервировал итальянского адмирала, у тех же англичан не вызывал особых опасений, поскольку, как и многие другие русские корабли, строился и вводился в строй слишком долго. И те характеристики, что еще пять лет назад казались превосходными, ныне вызывали лишь тихие вздохи разочарования. Нет, ни в коем случае нельзя было сказать, что новейший русский броненосный крейсер являлся гадким утенком. "Рюрик" являлся превосходным, красивым и сильным кораблем способным догнать и пустить на дно большую часть ныне существующих крейсеров, не говоря уже о транспортах, для охоты на которые он и создавался. Но до того как "русский волк" вышел в свой первый дальний поход, английские "судостроительные селекционеры" не только вывели достойную породу новых "сторожевых псов", но и спустили их на воду, нивелируя достижения офицеров Корпуса Корабельных Инженеров Российского Императорского Флота. И столь нерадостные дела обстояли во всех сферах военного кораблестроения России. Новейшие корабли закладывались либо в качестве подражания типам и конструкциям уже появившимся во флотах прочих мировых держав, либо в попытке соединения ежей с ужами, ярким представителем чего являлся тот же "Рюрик" и заложенные в прошлом году крейсера-броненосцы.