Балтийское небо

- А как же иначе! - гудел Шахбазьян. - Ведь вы - наш, коренной. Я говорил Уварову: "Иван Иваныч, Серов в полку вырос, в полку сражался, помогал строить полк. Если у полка добрая слава, так в этом заслуга и Серова. Неужели мы его упустим!.."

Он несомненно от всей души был рад Серову. Но в то же время вовсе, кажется, не был уверен, что Серову можно сразу доверить боевой самолет. Серов догадался об этом по слишком подробным вопросам о здоровье, которые задавал ему начальник штаба полка, насторожился и насупился.

- Вы живите, присматривайтесь, - говорил Шахбазьян.- А уж мы найдем, как вас использовать...

В третий раз услышав это неопределенное обещание "использовать", Серов совсем запечалился и поник головой.

Но тут внезапно из темного угла землянки раздался голос Лунина:

- Товарищ майор, ведь Серов - летчик.

- Я это знаю, товарищ командир, - сказал Шахбазьян. - И знаю, какой он летчик!

- Летчик он выдающийся! - проговорил Лунин.

- Но этот выдающийся летчик два года не садился в самолет! - сказал Шахбазьян.- Он был тяжело ранен, он ослабел, он хромает...

- Он на земле хромает, а не в воздухе, - проговорил Лунин. - Я привык с ним летать, и он будет моим ведомым, как был когда-то. Не сомневаюсь, что за две недели нам удастся его подготовить... Хромых, проводите старшего лейтенанта в наш кубрик и поставьте ему койку рядом с моей...

В кубрике Серов заснул, едва голова его коснулась подушки. Но поздно ночью он внезапно открыл глаза и увидел Лунина, который стелил себе соседнюю койку.

Лунин ему улыбнулся.

- Константин Игнатьич, а я женился, - неожиданно для себя произнес Серов.

- На ней? - спросил Лунин.

- На ней.

- Хорошо! - сказал Лунин, но в голосе его не было настоящей уверенности.

- Очень хорошо! - сказал Серов. Лунин вздохнул, улегся и замолчал. Разговор прекратился.

Но минут через десять Серов спросил тихонько:

- Константин Игнатьич, вы не спите?

- Не сплю.

- Хочу вас спросить... Это вы вывезли из Ленинграда женщину с двумя детьми? Девочка Ириночка и мальчик Сережа...

Лунин ответил не сразу. Внезапно он сел на постели:

- Это была она?

- Она.

Лунин долго молчал, потрясенный.

- Ну, тогда и вправду всё очень хорошо.

4.

Для двойного удара, нанесенного немцам под Ленинградом в январе 1944 года, характерно сложное и в высшей степени точное взаимодействие между артиллерией, пехотой, танками и всеми тремя родами авиации бомбардировочной, штурмовой, истребительной. Шел мокрый снег, в десяти метрах ничего не было видно, и тем не менее над передним краем немцев каждые пять минут появлялись отряды наших бомбардировщиков, охраняемых истребителями, и сбрасывали бомбы. Когда артиллерия и бомбардировочная авиация разорвали немецкую оборонительную полосу, в образовавшийся прорыв хлынули тяжелые танки. Но танки шли не одни, - в воздухе их сопровождали самолеты-штурмовики. С каждым танковым соединением взаимодействовало шесть небольших групп штурмовиков, покидавших поле боя только после появления смены. С каждой группой штурмовиков взаимодействовала группа истребителей. Истребители охраняли танки и штурмовики с воздуха и вели разведку, обнаруживая вражеские огневые точки и узлы сопротивления.

В головном танке каждой танковой колонны находился авиационный офицер, поддерживавший по радио беспрерывную связь с истребителями и штурмовиками.

- Товарищ капитан, дайте работенку, - то и дело обращались к авиационному делегату в танке летчики-штурмовики.

Тот откидывал верхний люк, осматривался и передавал:

- Смотрите влево... Видите два танка? Это наш дерется с немецким. Немецкий - черный. Видите?

- Вижу. Сейчас помогу.

Штурмовик разворачивал свой самолет влево, и мутной тенью в падающем снегу проскальзывал над черной бронированной коробкой. Немецкий танк мгновенно вспыхивал.

- Товарищ капитан, как дела? - спрашивал штурмовик, желая знать результаты своей работы.

- Нормально.

Когда танки попадали в полосу сильного огня, которую трудно было преодолеть, авиационный делегат кричал:

- Татаренко, поглядите, откуда стреляют!

Истребители, проносясь в тумане над самой землей, выясняли расположение немецких противотанковых батарей, и штурмовики получали "работенку".

- Как дела?

- Нормально. Танкисты не в обиде.

В этих боях совместно с танками и штурмовиками эскадрилья под командованием Татаренко участвовала с первого дня наступления. Сражаться в таком тесном взаимодействии с наземными частями было тяжело, но ново и увлекательно. В условиях боя точное распределение обязанностей невозможно, - танкистам и штурмовикам приходилось иногда становиться разведчиками, а истребителям штурмовать. В тех случаях, когда, летя впереди танков на разведку, истребители обнаруживали где-нибудь на перекрестке дорог колонны вражеских солдат или автомашин, они не дожидались подхода штурмовиков, а начинали штурмовать сами.