Балтийцы идут на штурм

На кораблях, стоявших в гавани, нарастало возбуждение. Поползли самые невероятные слухи о положении в Петрограде. Наиболее горячие головы уже с уверенностью утверждали, что началось вооруженное восстание. Моряки кучками собирались на палубах, в кубриках. Жадно слушали тех, кто хоть что-то знал.

Во второй половине дня в Центробалт явился взволнованный офицер из штаба командующего.

- Я от адмирала Вердеревского, - сказал он, обращаясь к Дыбенко. Командующий флотом считает совершенно недопустимым открытое телеграфирование.

- Это вы о чем? - спросил удивленный Дыбенко.

- Радиостанция "Республики" отправила радиограмму Кронштадтскому Совету. Позвольте зачитать текст. Тут говорится: "Экстренно сообщите о последних событиях. Нужна ли помощь?" Вердеревский считает...

- То, что считает Вердеревский, мы уже слышали, - раздраженно сказал Дыбенко. - Передайте адмиралу, что вопрос этот мы выясним.

После ухода офицера разгорелся спор: правильно ля поступили матросы "Республики", снесясь с Кронштадтом через голову командования? Большинство сошлось на том, что - не время вдаваться в уставные тонкости, когда надо срочно узнать о событиях и определить свое к ним отношение. Может быть, требовалась срочная помощь петроградским товарищам.

Вскоре от матросов со штабного корабля мы узнали, что в столице происходит нечто вроде вооруженной манифестации. Как будто бы демонстранты обстреляны из пулеметов. Все эти отрывочные сведения только усиливали возбуждение. В Мариинском дворце срочно собрались представители всех революционных организаций Гельсингфорса. На этом совещании было принято обращение, которое сразу же отправили в казармы, на корабли и на заводы. В нем говорилось: "Товарищи матросы, солдаты и рабочие! В связи с происходящими в Петрограде событиями, вызванными кризисом власти, совещание центральных революционных организаций Гельсингфорса призывает вас с величайшей осторожностью относиться ко всякого рода слухам. Оно зовет вас сплотиться теснее вокруг своих революционных организаций, сохранять полную выдержку и бдительно следить за всякими контрреволюционными попытками, сообщая о таковых своим организациям и Осведомительному бюро революционных организаций Гельсингфорса (Мариинский дворец).

Вместе с тем совещание призывает вас быть готовыми встать на поддержку революционной демократии в ее борьбе за власть.

Осведомительное бюро будет непрерывно осведомлять армию, флот, рабочих и население Финляндии о текущих событиях.

Вся власть Всероссийскому Совету рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!

Сплотимся вокруг революционной борьбы нашей трудовой демократии за власть!

Никаких неорганизованных выступлений!"

Большие опасения вызывала у нас позиция, занятая штабом командующего флотом. Мы знали, что по аппаратам Юза ведутся двухсторонние переговоры командования с морским министерством и генеральным штабом. Получая информацию из Петрограда, командование почему-то не доводило ее до нас. Это настораживало членов Центробалта. Президиум ЦКБФ решил послать в штаб комиссаров, которые должны были присутствовать во время переговоров на линиях прямой связи со столицей. Избрали трех человек. В их число попал и я. Получив мандат, немедленно отправился в штаб командующего.

Телеграфная рубка на "Кречете" была местом, куда строжайше запрещался доступ всем посторонним. Кроме обслуживающего персонала сюда могли заходить лишь самые доверенные офицеры штаба. Эти строгости были вполне понятными: через руки связистов проходили данные о дислокации кораблей, приказы, распоряжения и другие секретные документы.

Члены Центробалта тоже не имели права доступа в рубку.

Разыскав дежурного офицера, я предъявил ему свой мандат. Он явно растерялся, начал бормотать, что он не может сам решить этот вопрос, и отправился к адмиралу Вердеревскому. Чинить препятствий мне не стали, и я прошел в тесную аппаратную. Кроме телеграфистов и шифровальщиков в ней находились начальник штаба капитан 1 ранга Зеленой и флаг-капитан оперативной части князь Черкасский. Увидя меня, они буквально остолбенели. В рубке воцарилась неловкая тишина. Офицеры штаба знали меня в лицо и, конечно, понимали, что член Центробалта пришел сюда неспроста. После длительной паузы Зеленой сказал:

- Вы, очевидно, знаете, что здесь идет прием и расшифровка оперативных телеграмм. Они, как известно, подлежат только ведению командования.

- Об этом мне известно, - сказал я. - Но в сложившейся обстановке Центробалт считает, что должен быть в курсе всех дел. Мне приказано знакомиться с содержанием всех без исключения юзограмм. Вот мой мандат.

Вошедший после меня дежурный офицер доложил начальнику штаба, что Вердеревский разрешил представителю Центробалта присутствовать в телеграфной рубке.

Зеленой пожал плечами.