Балтийцы идут на штурм! (с иллюстрациями)

Телеграфная рубка на «Кречете» была местом, куда строжайше запрещался доступ всем посторонним. Кроме обслуживающего персонала сюда могли заходить лишь самые доверенные офицеры штаба. Эти строгости были вполне понятными: через руки связистов проходили данные о дислокации кораблей, приказы, распоряжения и другие секретные документы.

Члены Центробалта тоже не имели права доступа в рубку.

Разыскав дежурного офицера, я предъявил ему свой мандат. Он явно растерялся, начал бормотать, что он не может сам решить этот вопрос, и отправился к адмиралу Вердеревскому. Чинить препятствий мне не стали, и я прошел в тесную аппаратную. Кроме телеграфистов и шифровальщиков в ней находились начальник штаба капитан 1 ранга Зеленой и флаг-капитан оперативной части князь Черкасский. Увидя меня, они буквально остолбенели. В рубке воцарилась неловкая тишина. Офицеры штаба знали меня в лицо и, конечно, понимали, что член Центробалта пришел сюда неспроста. После длительной паузы Зеленой сказал:

— Вы, очевидно, знаете, что здесь идет прием и расшифровка оперативных телеграмм. Они, как известно, подлежат только ведению командования.

— Об этом мне известно, — сказал я. — Но в сложившейся обстановке Центробалт считает, что должен быть в курсе всех дел. Мне приказано знакомиться с содержанием всех без исключения юзограмм. Вот мой мандат.

Вошедший после меня дежурный офицер доложил начальнику штаба, что Вердеревский разрешил представителю Центробалта присутствовать в телеграфной рубке.

Зеленой пожал плечами.

Первая телеграмма, с которой я ознакомился, была подписана помощником военно-морского министра Дудоровым и гласила: «Немедленно прислать «Победителя», «Забияку», «Гром» и «Орфей» в Петроград, где им войти в Неву. Идти полным ходом. Посылку их куда — держать в секрете. Если кто и будет из этих миноносцев не может быстро выйти — не задерживать других.

[107]

Начальнику дивизиона по приходе явиться ко мне — временно возлагает на нибритания задержена чукие. И если потребуется действие противника прибывших цев. Если по вашим соображениям указанные миноносцы прислать невозможно совершенно замените их другим дивизионом, наиболее надежным».

Я намеренно привожу здесь телеграмму в том виде, как она выглядела после расшифровки. Впоследствии выяснилось, что в тексте, переданном из Петрограда, после фразы «Начальнику дивизиона по прибытии явиться ко мне» шли слова: «Временное правительство возлагает на них задачу демонстрации и — если потребуется — действие против прибывших кронштадтцев». Если бы это стало известно в тот момент — не миновать бы серьезных последствий. Шутка ли — помощник морского министра предлагал направить пушки эсминцев против вышедших на июльскую демонстрацию кронштадтцев!

Но и без того было очевидно, что боевые корабли понадобились Временному правительству, чтобы противопоставить их народным массам.

Вторая депеша была еще хлеще первой. В ней говорилось: «Временное правительство по соглашению с Исполнительным комитетом Совета рабочих и солдатских депутатов приказало принять меры к тому, чтобы ни один корабль без вашего на то приказания не мог идти в Кронштадт, предлагая не останавливаться даже пред потоплением такого корабля подводной лодкой...»

Прочитав этот текст, я растерялся. Держа оба сообщения в руке, лихорадочно соображал: что делать?

Гнетущую тишину в рубке нарушил Зеленой. Нервно постукивая пальцами по столу, он негромко произнес:

— Мне кажется, что нам надо трезво взвесить все обстоятельства дела... шифровка, конечно, необычна... надо посоветоваться с командующим. Полагаю, вы не будете предпринимать поспешных действий.

Не выпуская телеграмм из рук, я твердо сказал, что сейчас же иду в Центробалт. Зеленой больше всего боялся именно этого, но что он мог поделать? Во всяком случае, задержать меня он не мог. Матросы с «Кречета» помешали бы.

Выйдя из рубки, я быстро пошел к трапу, но меня перехватил дежурный офицер.

— Одну минуточку, — сказал он торопливо. — Командующий флотом просит вас зайти к нему.

Хотя по форме это была всего лишь просьба, отказаться было нельзя. К тому же я подумал, что командующий фло-

[108]

том выскажет свое отношение к депешам из Петрограда, и я смогу доложить Центробалту точку зрения Вердеревского.

Когда мы вошли в каюту, адмирал, отпустив дежурного, предложил мне сесть. Поблагодарив, я остался стоять. Несколько секунд Вердеревский испытующе смотрел на меня, потом подошел ближе и в упор спросил:

— Что вы намерены делать с полученными юзограммами?

— Доложу о них президиуму Центробалта. Сейчас на «Полярной звезде» собрались представители судовых комитетов Гельсингфорсской базы. Думаю, что они должны быть ознакомлены с текстом этих документов.

— А вы отдаете себе отчет в том, что может произойти, если прочитать их на собрании?

Я, конечно, понимал, что оглашение секретных приказаний Временного правительства на «Полярной звезде», где атмосфера и без того накалена до предела тревожными слухами о событиях в Петрограде, вызовет взрыв возмущения.