Балтийцы сражаются

Бригада стояла в устье речки Желча. Мы осмотрели командный пункт, узел связи, замаскированные катера. Шел ремонт бронекатера, получившего пробоины. На сварке, у токарного и фрезерного станков трудились ленинградцы. Оказалось, что для ремонта и здесь, на месте, нашлось кое-что в мастерской моторно-рыболовной станции, которую фашисты не смогли вывезти, хотя и приступили к ее демонтажу. Однако основные работы выполняла наша флотская подвижная судоремонтная мастерская, переброшенная сюда по указанию начальника тыла фронта. Всюду наблюдался морской порядок, и все делалось с энтузиазмом. Я похвалил товарищей за это.

Во время недавней поездки в Гдов, на дороге, ведущей в расположение штаба эстонского корпуса, у колеса машины лопнула камера. Пока шофер занимался ремонтом, я неожиданно оказался среди знакомых. Ведь штаб флота за год довоенной жизни и деятельности в Таллине установил тесные связи с партийными, советскими и другими гражданскими учреждениями. Вопросы строительства, размещения флота в Таллине, организация ремонта кораблей требовали общения со многими товарищами - от руководителей Центрального Комитета Коммунистической партии Эстонии и Совета Министров до цеховых мастеров и молодых рабочих.

Шофер еще только ставил под машину домкрат, а я уже был в окружении таллинцев из рабочего полка и батальона милиции, участников нашего перехода Таллин - Кронштадт. Некоторых я Даже считал погибшими. И вот, случится же такое, встретились!

- Нет, - говорил один из них, - я был на "Казахстане".

- А меня вытащили из воды на катер и доставили на Гогланд.

- А я вот здесь лесами пробирался, уже зимой. Сначала через озеро Пейпус.

- Хорошо стал говорить по-русски.

- Так я жил на Урале, а потом в пехотное училище, видите, лейтенантом стал.

Как было приятно окунуться в эту дружескую атмосферу!

Я рассказал об этих встречах Аржавкину и его офицерам. А затем перешли к вопросу, ради которого я сюда, собственно, и приехал. С удовлетворением узнал, что размах предстоявших оперативных перевозок не пугал Аржавкина и Шустрова. Они обрадовались, что и впредь будут взаимодействовать с авиацией флота. Для ускорения перевозок, сообщил Аржавкин, в бригаде разработан ряд рационализаторских предложений. Они хорошо проверены вместе с начальником инженерного отдела флота полковником Т. Т. Коноваловым и инженерным управлением фронта. Самое главное из них - спаренные тендеры с платформой для погрузки тяжеловесов. Балтийские катамараны, совершенствуясь, получали все большее применение.

В те дни мне подготовили очередную докладную записку - представление наиболее отличившихся к награждению орденами. Читая этот документ, я снова и снова ощутил огромную, богатырскую силу личного состава флота. Бесчисленные подвиги матросов, солдат, старшин и офицеров невольно наталкивали на обобщения, хотелось глубже понять и осмыслить источники, причины массового героизма.

В одном из рапортов я обратил внимание на очень точное наблюдение офицера штаба.

"Дело совсем не в отчаянной храбрости, - писал он, - люди необыкновенно ощущают свою ответственность, и очень велико чувство локтя".

- Весьма важное замечание, - сказал я тогда Аржавкину.

- В корень смотрит. Такое впечатление у всех, кто наблюдал людей в бою. Каждый из нас подпишется под этим заключением.

Я без колебаний утвердил список офицеров и матросов, представленных Аржавкиным к награждению. Позднее 60 офицеров, старшин и матросов бригады стали кавалерами ордена Красного Знамени. Почти 200 человек получили орден Отечественной войны I и II степени.

Перевозки начались точно в срок - 5 сентября.

Первых своих "пассажиров" - бойцов эстонского стрелкового корпуса бригада Аржавкина встречала с особым чувством. Ведь эти люди вот-вот должны были ступить на родную землю.

При мне были разрешены вопросы, связанные с прикрытием от ударов авиации врага, организацией дозоров на озере, усилением гарнизона на острове Пирисари пулеметной ротой, располагающей мощными огневыми средствами, зенитными пулеметами и другим вооружением.

За 15 дней были перевезены управление 2-й ударной армии, 8-й, 30-й гвардейский и 108-й стрелковые корпуса, 100 тысяч человек, тысяча орудий, 4 тысячи автомашин, 13, 2 тысячи лошадей, 14 тысяч тонн боезапаса, 67 тысяч тонн продовольствия.

15 и 100 тысяч. Две памятные для меня цифры - свидетельство небывалой доблести военных моряков и инженерных войск фронта. 100 тысяч солдат и офицеров плюс техника и боезапас! И все это было перевезено за 15 дней.

В итоге на тартуском направлении была сосредоточена 2-я ударная армия со всеми необходимыми средствами усиления, имевшая мощную артиллерийскую группировку (2040 стволов). Эта группа войск должна была в операции по разгрому фашистов в Эстонии нанести по врагу главный удар.

Признаюсь, что мы, военные моряки, гордились своим вкладом в успех предстоящей операции, которая положила начало освобождению Советской Эстонии.