Балтийцы вступают в бой

С наступлением темноты оставшиеся в живых артиллеристы взорвали орудия, штыками и гранатами расчистили себе путь, чтобы отойти на север к батарее Тахкуна. Командир отделения комсомолец сержант Ф. Е. Попов, находившийся в погребе с боезапасом, взорвал его. Мужественно и бесстрашно вели себя командир батареи М. А. Катаев, военком И. В. Паршаев, лейтенант Шалаев, старшина Бабаев, младший сержант комсорг И. В. Сабен- ников и другие.

На западном берегу жестокие бои разгорелись к югу от местечка Луйдья, там, где скрещиваются дороги Кярдла — Кипу — Эммасте— Луйдья. Здесь удар противника приняла на себя 5–я рота 33–го инженерного батальона. Сюда же отходили разрозненные остатки 1–й и 3–й рот этого батальона. В многодневных боях с фашистами бойцы под командованием старшего лейтенанта Тихомирова сдерживали значительно превосходящие силы противника. Ни бомбежки, ни яростные атаки в течение нескольких суток не смогли сломить их сопротивления. Когда командир роты коммунист Тихомиров погиб, в командование вступил политрук М. М. Чернов. Рота с боями отошла на полуостров Тахкуна.

В условиях почти полного окружения пробивалась на север рота капитана М. И. Голованя из 36–го инженерно — строительного батальона. Полковник Константинов доносил: «Двое суток сдерживали натиск врага бойцы капитана Голованя. 15 октября, уничтожив свыше трехсот гитлеровцев, несколько противотанковых орудий и пять танкеток, они перешли в наступление. На следующий день, когда немцы бросили в тыл отряда батальон, Голованю было приказано отходить на Тахкуну. В ночь на 17 октября отважный командир со 120 бойцами и 76–миллиметровой пушкой с боем прорвался через вражеское кольцо. В боях за Кяйну и Нымбу противник потерял убитыми свыше семисот человек».

Учебная рота старшего лейтенанта М. П. Троязыкова создавала лесные завалы и минировала основные подходы к лолуостро — ву Тахкуна. На батареях бои шли до полного израсходования боезапаса, после чего по приказу коменданта сектора орудия взрывали, а личный состав вливался в ряды немногочисленных пехотных подразделений, отступая к оборонительному рубежу на полуострове Тахкуна. У основания полуострова подразделения встречали и по проходам в минных полях выводили на боевые участки.

На пятый и шестой день боев фашисты подошли к этой позиции. Подтянув артиллерию и пехоту, они начали ее штурм.

Левый фланг рубежа занимали сильно поредевшие батальоны из 16–й стрелковой дивизии. (Дивизия воевала в это время в составе 8–й армии на подступах к Ленинграду.) На мысу Тахкуна находились 180- и 130–миллиметровые батареи. Под прикрытием их мощного артиллерийского огня защитники отражали на этой последней позиции яростные атаки врага. Резервов больше не было.

До 20 октября шли ожесточенные, кровопролитные бои. Генералу Кабанову было приказано начать эвакуацию с Хиума. Здесь же находился начальник штаба военно — морской базы Ханко капитан

1 ранга П. Г. Максимов, прилетевший для того, чтобы вместе с комендантом острова составить предварительный план эвакуации. В течение трех ночей, начиная с 19 октября, под обстрелом и бомбежкой к острову подходили катера и мотоботы.

Лейтенант В. М. Огарков, служивший в то время в составе охраны рейдов Хиума, вспоминает: «Командир охраны рейдов капитан — лейтенант Оленицкий получил приказание погрузить ночью на шхуну «Мария», находящуюся в миле от берега, людей, выведенных из боя. Катера, нагруженные людьми, в сильный шторм и ветер, в темноте вышли в море к месту стоянки шхуны. Катера шхуну не нашли, лишь потеряли время. Комендант острова Хиума полковник Константинов вызвал меня и приказал обеспечить погрузку людей. Когда я на катере вышел в море, то понял всю трудность задания. Сильно штормило, катера с большим трудом шли в нужном направлении. Шхуну обнаружили, но возникла другая трудность: как перегрузить на ее борт личный состав на волне. Опытный моряк мичман Капустин сумел использовать подъемы каждого катера на волне для выгрузки бойцов. Была организована поточная линия погрузки людей и оружия в срок, указанный командованием. На шхуну погрузили несколько сот человек с личным оружием».

Рассказ В. М. Огаркова дополняет письмо военкома 44–й батареи И. В. Паршаева: «21 октября после нескольких вражеских атак я был ранен и выбыл из строя. Мне предстояло эвакуироваться с другими ранеными на единственной рыбацкой лодке, с которой нас должны были перегрузить на маневрировавший в отдалении о г маяка Тахкуна мотобот. Около 13 часов к месту эвакуации прибыл командир батареи М. А. Катаев, также раненный в ногу. Я предложил ему пойти на мотобот. Михаил Александрович ответил: «Иди ты, Иван Васильевич, у тебя дети, а я холост, если будет возмож — мость, я приду со следующим рейсом шлюпки». Больше шлюпка с берега с людьми не пришла».