Балтийцы вступают в бой

Используя захваченный экономический и военный потенциал почти всей Западной Европы, имея значительный боевой опыт, войска фашистской Германии внезапно вторглись на нашу территорию.

На прибалтийском участке советской границы была развернута фашистская группа армий «Север» численностью около 725 тысяч человек, имевшая 1500 танков. Ее поддерживал 1–й воздушный флот — 1078 боевых самолетов. В шхерах около Турку была дислоцирована группа немецких минных заградителей «Север», флотилия торпедных катеров, катерные тральщики, здесь же был сосредоточен финский флот. Все эти сухопутные и военно — морские силы были нацелены на Ленинград. Создав численное превосходство на важном приморском стратегическом направлении, они довольно быстро начали продвигаться в направлении на Ригу. Однако сломить сопротивление Советских Вооруженных Сил им не удалось. И перед Балтийским флотом встала задача огромной важности — сделать неприступными морские подступы к Ленинграду, не позволить врагу нанести удар по городу Ленина с моря.

Получив от Народного комиссара ВМФ утром 22 июня разрешение на постановку мин заграждения, предусмотренных планом, я вызвал в Военный совет флота командующего эскадрой контр — адмирала Д. Д. Вдовиченко и приказал ему руководить первой операцией на море. «Отрядам минных заградителей и эскадренных миноносцев под прикрытием авиации сегодня в ночь выйти на минную постановку, — говорилось в приказе. — С запада вас будет прикрывать отряд легких сил в составе крейсера «Максим Горький» и первого дивизиона эскадренных миноносцев. Отряд легких сил выходит из Усть — Двинска и будет к 24 часам 22 июня к западу от кораблей, производящих минную постановку. Вам находиться на лидере «Минск». Все донесения с кораблей и авиации— вам, в копии — мне. Требую усилить все виды обороны. Не исключена возможность появления в районе нахождения крейсера подводных лодок противника. По окончании минных постановок крейсеру возвратиться в Таллин. Мины на миноносцы принимать немедленно, приказ об этом начальником тыла капитаном 1 ранга Москаленко получен». Командир Прибалтийской военно — мор- ской базы контр — адмирал П. А. Трайнин также получил приказ начать минные постановки в Ирбенском проливе эскадренными миноносцами, базирующимися в Усть — Двинске.

Почти в это же время с разрешения Нарком» ВМФ был отдан приказ командирам соединений подводных лодок капитану 1 ранга Н. П. Египко и капитану 2 ранга А. Е. Орлу начать развертывание подводных лодок в отведенных районах, вести боевые действия, топить все корабли и суда противника. Командиры соединений получали самостоятельность в управлении своими кораблями, хотя, разумеется, они информировали штаб флота о своих действиях. Они сами определяли районы походов подводных лодок, им запрещалось выходить пока лишь в Ботнический залив.

Потом последовали новые и новые боевые приказы. События быстро развертывались по всей операционной зоне флота — от Кронштадта, откуда шла основная морская коммуникация и по которой снабжались почти все военно — морские базы, до устья Финского залива и далее через Моонзунд на юго — запад до Лиепаи — протяженностью тысячу с лишним километров. Для выполнения боевых заданий шли надводные и подводные корабли, небо Балтики охраняли истребители, группами летели бомбардировщики для нанесения ударов по врагу.

Приказы и распоряжения доходили до любой точки на морском театре в кратчайшие сроки. В этом была заслуга отлично поработавших накануне войны флотских связистов, сумевших создать в Таллине и Кронштадте мощные узлы связи, обеспечить отличную проволочную, телефонную, телеграфную связь между всеми военно — морскими базами.

Помогло нам руководить боевыми действиями, ориентироваться в быстро меняющейся обстановке, оперативно принимать решения то, что мы хорошо знали флот. За год до начала войны мне и моим помощникам — начальнику штаба флота, командирам- операторам штаба, начальнику тыла — удалось, используя самые разнообразные средства и способы передвижения, побывать почти во всех гарнизонах, базах, батареях, авиаполках, наблюдать за учениями, выходить на кораблях в море, своими глазами видеть условия базирования кораблей, знать их боевые возможности, состояние соединений и частей флота. Когда начались боевые действия, мы смогли находить правильные ответы на многочисленные запросы командиров, ставить им выполнимые задачи. А вопросы по телефону и телеграфу, донесения о противнике шли непрерывно.

Штаб флота работал с максимальной нагрузкой, казалось, сверх человеческих возможностей. Особенно доставалось начальнику ведущего отдела штаба Г. Е. Пилиповскому. Я в первые дни войны почти не отлучался с основного командного пункта, лишь изредка выезжал для личных встреч с членами бюро ЦК КП Эстонии. Правда, через четыре дня обстановка заставила поехать в Усть — Двинск, где находилось много надводных и подводных кораблей и где для принятия важных решений требовалось мое присутствие.