Балтийцы вступают в бой

Бои разгорались то на одном, то на другом участке, шли в предместьях города: Козе, Иру, Вяо, в районе аэродрома. Противник просочился в парк Кадриорг.

Защитники Таллина дрались до последнего. Между Тартусским шоссе и парком Кадриорг мужественно оборонялся Таллинский рабочий полк. В парке Кадриорг сражались работники политуправления флота и курсанты Военно — морского училища имени М. В. Фрунзе. Курсанты — фрунзенцы проявляли стойкость и героизм. У памятника «Русалка» отделения курсантов Белова и Никитина в течение девяти часов отражали ожесточенный натиск врага, расстреливая его из пулеметов. Особое мужество и храбрость в последних боях проявляли бойцы 10–й стрелковой дивизии, морские пехотинцы бригады Т. М. Парафило, личный состав корпусного 242–го зенитного артиллерийского дивизиона, 62–го стрелкового полка, батальона связи корпуса, флотские зенитчики. Отважно сражался 35–й отдельный инженерный батальон под командованием капитана Н. В. Кваши и политрука Д. П. Тимонова. Документы сохранили имена сражавшихся в этом батальоне добровольцев инженеров Н. Н. Загвоздкина, М. А. Романенко, М. И. Марголина, В. М. Диденко, старшего политрука И. А. Ненад- кина; большинство из них погибли…

Защитники и население города по — прежнему проявляли исключительную выдержку, твердость духа и сплоченность. ЦК КП Эстонии, правительство республики, командование корпуса, Военный совет флота осуществляли твердое руководство обороной.

26 августа главнокомандующий войсками Северо — Западного направления, учитывая исключительно неблагоприятную для нас обстановку, а также необходимость сосредоточения всех сил для обороны Ленинграда, с разрешения Ставки приказал эвакуировать флот и гарнизон Таллина в Кронштадт и Ленинград. Немедленно был созван Военный совет, на его заседание приглашены командиры и военкомы соединений и отдельных частей. Начальник штаба контр — адмирал Ю. А. Пантелеев кратко доложил обстановку на море и в воздухе, генерал И. Ф. Николаев — на суше. Оба сделали выводы о возможности, или, лучше сказать, о невозможности дальнейшей обороны. Командиры соединений Дрозд, Чероков, Египко, Петрухин, Зашихин и другие кратко изложили свои предложения по этому вопросу.

Выслушав их, мы объявили решение главнокомандующего войсками Северо — Западного направления Маршала К. Е. Ворошилова эвакуировать всех защитников Таллина в Ленинград, где складывалась очень тяжелая обстановка. Были объявлены сроки отхода с позиций, методы прикрытия отходящих войск, время посадки на транспорты.

Времени оставалось мало, а подготовительной работы было много. К тому же противник, словно чувствуя наше намерение, усилил удары. Потоплен плавучий док, получили повреждения склады в торговом порту. Участились налеты на корабли, транспорты и береговые батареи. Только на «Киров» сброшено за день около 140 бомб весом от 250 до 1000 килограммов. Сказывалось слабое воздушное прикрытие базы. 242–й зенитный артдивизион потерял уже семь орудий из восьми и до 70 процентов личного состава. Вставший к последнему орудию командир дивизиона майор Дионисьев погиб в бою.

27 августа Военный совет приказал войскам подготовиться к отходу с занимаемых рубежей. Для обеспечения отхода на всех участках обороны были предприняты контратаки, на многих направлениях противник отброшен на 1–1,5 километра.

В это время из штаба войск Северо — Западного направления мы неожиданно получили новую директиву: «Основная задача в данный момент — усилить минные заграждения Гогланда и тыловых позиций по намеченному плану. Дополнительно заградить район Выборгского залива, Нарвский залив, Лужскую губу»[46]. Выполнение этих задач требовало средств, кораблей и времени, когда ни того, ни другого, ни третьего, к сожалению, в нашем распоряжении уже не было. Обстановка вынудила нас все силы бросить на обеспечение прорыва почти 200 кораблей и судов из Таллина в Кронштадт.

Задачу прорыва на восток флоту предстояло решать в условиях сильно возросшей минной опасности, ударов с воздуха, возможных ударов надводных и подводных кораблей. Противник, предвидя нашу эвакуацию, с первых дней июля спешно минировал Финский залив.

«С середины августа немцами и финнами была отмечена значительная интенсивность советских эвакуационных работ в средней части заграждения, что, очевидно, было связано с закрытием прибрежного фарватера и приказом главкома Северо — Западного направления создать фарватер в средней части залива…

Чтобы помешать эвакуационной работе русских тральщиков, для которых не представляли опасности заграждения на глубине 33.5 м, было решено будущие заграждения ставить на глубине

1.5 м. Флотилия катеров заградителей поставила 19, 20, 24, 25 и 26 августа заграждения по 30 мин на глубинах 1,5 м (Д-8, Д-22, Д-24, Д-25, Д-29). Постановка заграждений на небольшом углублении оправдала себя[47].