Бальзак

Бальзак, этот неизменный оптимист, надеялся, что он сможет вскоре последовать за ней. Нужно только дописать «Крестьян» — книгу, за которую он уже получил деньги вперед. А второй его долг — пятнадцать тысяч франков — покроет новая пьеса. Это долг старым друзьям — чете Висконти. Но впервые в жизни организм не повинуется ему. И, вероятно, открытие это потрясло Бальзака. Чудо «Кузины Бетты» уже больше не повторяется. Врачи предостерегают его. Но и сам он уже не ощущает былой уверенности. Издатели и редакторы тоже начинают смотреть на него с подозрением. Несколько лет назад редактор «Прессы» Жирарден уплатил ему гонорар за роман «Крестьяне». Дважды Жирарден принимался за публикацию романа в своей газете. Он уповал на известную всему Парижу энергию Бальзака, который никогда не подводил ни одного журнала и ни одного издателя. В худшем случае, если уж он никак не мог выполнить взятого на себя обязательства, он заменял одно произведение другим. На этот раз редактор заявляет, что ему нужна вся рукопись целиком, иначе он не может начать ее печатание. И впервые в жизни Бальзак вынужден капитулировать на литературном поле брани. Впервые в жизни приходится ему произнести слова: «Я не могу». Желая скрыть от самого себя свое поражение, он раздобывает — никто не знает где и как — какую-то сумму и возвращает аванс почти целиком. Это выкуп, уплаченный им за освобождение из темницы, где он в поте лица трудился четверть века.

И он бежит, далеко, на самый край света, в Верховню, чтобы забрать оттуда свою невесту и, женившись, вернуться в Париж супругом, миллионером и отныне беззаботно и независимо жить в своем новом доме. Уже ничто больше не занимает его, ничто, кроме видения грядущего счастья, или, вернее, мечты об устройстве своей жизни.

Ради этого дома он даже заключает нечто вроде перемирия со своей матерью, которую, в сущности, ненавидит и о которой упоминает в письмах со все возрастающей горечью. Семидесятилетняя старуха — единственный человек, который знает его намерения, единственная женщина, на жесткие руки и крестьянскую бережливость которой он может положиться. И задачу оберегать его драгоценное имущество он возлагает на нее, так же, как в свое время, когда, изнемогая в борьбе с кредиторами, он принужден был бежать из квартиры на Рю Кассини. Всегда, когда ему необходим действительно надежный человек, он обращается к этой старой женщине. И он дает ей удивительные, напоминающие его новеллы инструкции по части охраны его дома. Так, она должна время от времени стращать слуг, сообщая им, что г-на де Бальзака ожидают в ближайшие дни. И повторять это каждую неделю, «чтобы держать людей настороже».

И пусть она заботливо охраняет «домик», в котором хранится столько сокровищ.

«Г-жа Ганская чрезвычайно тревожится за это жилище, в котором собрано такое богатство. Оно является плодом шестилетней моей бережливости. А вдруг там что-нибудь украдут или стрясется еще другая беда».

Так он пишет сестре. И затем с удовлетворением сообщает матери:

«Мои слуги не умеют читать и писать. Ты единственная знаешь мой почерк и мою подпись».

И в эти минуты ему впервые приходит в голову, что, в сущности, у него нет никого, кроме этой старухи.

А затем он отправляется в далекое путешествие.

Поездка в Верховню во времена Бальзака — затея почти фантастическая. Он может с полным правом сказать: «Я пересек четверть земного шара. Если бы я проехал еще такое же расстояние, то оказался бы по ту сторону Гималаев».

Обыкновенному путешественнику потребовалось бы для такой экспедиции по крайней мере две недели. Бальзак, которого и тут снедает честолюбивая мечта проделать нечто необычайное, летит во весь опор, не останавливаясь. Не проходит и семи дней, как он нежданно-негаданно уже является в дом к своим друзьям, опередив на десять дней собственное письмо, в котором он сообщал им о своем приезде.

Первое впечатление приводит его в экстаз. Бальзак всегда легко вспыхивает, но ничто не может привести его в состояние такого восторга, как богатство. А Верховня действительно богата. Только теперь видит он собственными глазами, что его друзья — баре большой руки! Дом с великолепными анфиладами кажется ему дворцом, напоминающим Лувр. Поместье Ганских действительно необыкновенное поместье. Оно почти такой же величины, как целый французский департамент. Бальзака восхищает жирный украинский чернозем, земля, которая родит хлеб, никогда не зная удобрения. Его удивляют дремучие леса, принадлежащие к владениям Ганских. Его поражают полчища челяди. И Бальзак-реакционер с удовольствием замечает, что: «Дворовые буквально пресмыкаются, бьют земные поклоны и целуют ноги. Только на востоке знают еще, что такое настоящая покорность. Только там слово „власть“ действительно имеет смысл».