Бальзак

Красавица, рожденная и воспитанная в благородном семействе, была в его глазах цветом женщин. Он несомненно принадлежит к тому поколению, которое бредило Наполеоном. Это имя встречается у него через каждые две или три страницы, и он мечтал (подобно Виктору Гюго) оспорить у императора всемирное владычество на литературной почве. В своей рабочей комнате он поставил его статуэтку с надписью на ножнах шпаги: «Что он покорил мечом, то я завоюю пером». Но, несмотря на все свои грезы, увлечения и суетные стремления, он стоял на стороне законной монархии. Время господства последней было временем его юности – потому-то он и относится к нему с особенно теплым чувством. При господстве напудренных королей и старых национальных преданий еще и XIX в. доживал наследие XVIII-го, века гуманности и свободного мышления в сфере религии и нравственности. Господство его миновало с водворением золотого тельца, грубых наслаждений и общественного лицемерия. Салоны, блиставшие остроумием, украшение столицы вкуса, закрылись, нравы по внешности стали строже, получивши английский отпечаток, но в сущности были грубее. Общественное мнение относилось снисходительно с проделкам миллионера и с фарисейскою строгостью восставало против увлечений женщин. Нечего стало-быть и удивляться, если Бальзак изображал нежными чертами и в благоприятном свете красивых грешниц Сен-Жерменского предместья. Красавица Дельфина де-Жирарден, прелестная писательница, создавшая оригинальный парижский фельетон, салон которой так охотно посещался, была его верною и умною подругой. В таких же отношениях была она с Виктором Гюго и Готье. Но гораздо больше добыл он материала для своих произведений от двух герцогинь, которые в его глазах олицетворяли собою величие империи и блеск веселой и изящной старой монархии. С ними он сблизился еще в начале своего поприща. Это были – мадам Жюно, герцогиня Абрантес, которой он помогал в её литературных трудах, и герцогиня Кастри. Последняя объявила ему сначала в анонимном письме, что она заинтересована его произведениями, а он с своей стороны долго питал к ней любовь, не встречавшую однако сочувствия. Он выводит ее в целом ряде романов «Histoire des Treizes» под именем герцогини Ланже.

В начале 30-к годов Бальзак еще, конечно, не касается ни общества времен июльской монархии, ни женщин этой эпохи с их страстями. Это он делает уже позже. Заметим мимоходом, что в зрелые лета он вообще строже и суровее относится к новым сюжетам. Веяние весны отлетело навсегда. Во многих произведениях все еще на первом плане женщина и любовь, но прежняя склонность обратилась в страсть, а страсть стала пороком. Мало бескорыстных чувств и чистых симпатий, но во всем расчет, даже у женщины, притом в деле любви, тем более, если роль любви заменяют другие отношения. Куртизанка во многих романах оттесняет светскую даму на задний план, а иногда у первой меньше корыстолюбия, чем у последней. Автор раскрывает перед читателем мрачные бездны эгоизма и «академии» пороков.

IV

Из произведений, появившихся в 1833-4 гг., преимущественно должно указать на два – на изящную, классическую повесть «Eug'enie Grandet» и на большой роман «P`ere Goriot». В первом романе Бальзак соперничает с Мольером («L'avare»), а во втором ни больше, ни меньше как с самим Шекспиром («King Lear»).

По «Eug'enie Grandet» нельзя судить о таланте Бальзака, хотя он долго гордился именем автора этой новеллы. Она обратила на себя внимание тем, что писатель с необыкновенною наблюдательностью и верностью изображает провинциальную жизнь с её своеобразными пороками и добродетелями. Книгу эту рекомендовали для семейного чтения, потому что героиня – знатная и целомудренная молодая девушка. Бальзак с необыкновенным мастерством раскрывает всю гнусность скупости, в которой древние видели лишь одну комическую сторону. Он доказывает, что скупость, над которою забавлялись, как над смешною слабостью, мало-помалу убивает все человеческие чувства и потом её медузина голова деспотически подымается, как грозный страж над всем тем, что окружает скупца. Автор значительно приблизил этот тип к нашему вниманию. По его взгляду, жадный скупец – не герой мещанской комедии, а властолюбивый мономан, зачерствелый мечтатель, поэт, который при виде золота проникается страстною алчностью и в то же время предается самым диким мечтам. Он только полнее других сознает ту истину, что золото воплощает в себе исполнение всех человеческих стремлений и надежд. Уже в одной этой характеристике виден громадный талант Бальзака. Не берясь самонадеянно за великие задачи, он достигал высоких целей малыми средствами, которых другие не заметили, или если и заметили, то пренебрегли.

Собственно говоря, в «Eug'enie Grandet» рамки не тесны, но для дарования Бальзака они очень узки.