Бальзаковские женщины. Возраст любви

Бальзак и здесь — очевидно, вследствие ставшего привычным для него внутреннего противодействия — не зарекомендовал себя «хорошим учеником». Разгневанные родители перевели его в другое учебное заведение. Но и тут дела пошли не лучше. В латыни он был на тридцать втором месте из имеющихся тридцати пяти. Результат этот все более укреплял мать в мнении, что Оноре — «неудачный ребенок».

* * *

Когда в 1816 году Оноре без всякого блеска закончил курс обучения, он, вернувшись в родительский дом, вновь не обнаружил там никаких перемен.

Отец по-прежнему тщательно следил за своим здоровьем и «душевным спокойствием», а мать «портила себе кровь» по любому поводу или даже без оного. Сестры Лора и Лоранс воспитывались в пансионе для юных девиц, где их обучали английскому языку, игре на фортепьяно и шитью. Лора была первой ученицей в классе. Анри, любимчик матери, менял пансионы как перчатки, учился из рук вон плохо, но, несмотря на это, «мамаша души в нем не чаяла».

Марэ, как и раньше, оставался одним из самых степенных кварталов Парижа — здесь ложились спать в девять вечера, и улицы рано погружались во тьму. Здесь можно было жить в свое удовольствие, располагая десятью тысячами франков годового дохода. Примерно такой доход и был у семейства Бальзак. По соседству обитали многочисленные друзья, принадлежавшие к средней буржуазии, коммерсанты, еще занимавшиеся торговлей или уже удалившиеся на покой.

Семейство Бальзак поддерживало дружбу с дочерью старика Думерка Жозефиной Делануа, женой генерального поставщика провианта и скота, женщиной весьма обеспеченной и влиятельной. Запомним это имя, эта женщина еще сыграет немаловажную роль в судьбе Бальзака.

А еще был дядюшка Теодор Даблен, старый холостяк, бывший торговец скобяными товарами (на вывеске его лавки был изображен золотой колокол), богатый коллекционер и большой любитель книг.

В одном доме с Бальзаками жили их нотариус, мэтр Виктор Пассе, и старинная приятельница бабушки Салламбье, мадемуазель де Ружмон, женщина острого ума, хорошо помнившая старый режим и лично знавшая Пьер-Огюстена Карона, более известного как Бомарше. Оноре любил слушать ее рассказы о блестящей жизни этого человека.

А. Моруа пишет:

«Оноре любил этих славных людей. Позднее, как и все художники его времени, он станет высмеивать „буржуа“ и описывать пороки этого класса — своего класса, хотя будет при этом испытывать к ним „глубокую нежность и тайное восхищение“».

Мэтр Пассе выразил согласие взять Оноре к себе в помощники, а позднее сделать его своим преемником. С точки зрения родителей, что могло быть лучше? И тут же на семейном совете, где правила мадам Бальзак, было принято решение незамедлительно приобщить старшего сына к судейскому сословию.

* * *

В результате в семнадцать лет, в ноябре 1816 года, Бальзак без всякого желания со своей стороны поступил в Школу права. Впрочем, поступил — это не то слово, его туда буквально «запихнули» родители.

Однако С. Цвейг видит в этом определенный парадокс:

«Это 4 ноября 1816 года, по справедливости, следует назвать концом рабства и зарей свободы юного Бальзака. Он может теперь, как все другие, заниматься без всякого принуждения, а в свободное время предаваться праздности — во всяком случае, использовать это время по собственному усмотрению».

И Бальзак начал использовать это свободное время по собственному усмотрению: он стал посещать лекции в Сорбонне и приступил к занятиям литературой. В то время в Сорбонне читали лекции известные профессора Франсуа Гизо и Виктор Кузен.

А кроме того, любознательный Бальзак часто ходил в Музей естественной истории, где читал лекции знаменитый Жоффруа Сент-Илер, зоолог и специалист в анатомии, участник Египетской экспедиции Наполеона.

Однако родные не желали восторгаться этим и считали, что Оноре не должен иметь свободного времени. Он обязан зарабатывать себе на жизнь.

С. Цвейг пишет:

«Он должен служить! Не теряя времени, делать карьеру! И, самое главное, не тратить ни единого лишнего су! И вот студент Бальзак вынужден гнуть спину над конторкой у адвоката Гийонне де Мервилля».