Бальзам Авиценны

– Колониальная? – Царь поднял правую бровь, словно изумился услышанному. – Позвольте, сударь мой, напомнить: там процветает работорговля, и следует окончательно положить предел набегам на наши приграничные селения. Русских женшин содержат в гаремах, а пленных мальчиков превращают в евнухов! Не-е-е-т. Александр Михайлович, пора покончить с работорговлей и наказать проклятую Хиву! Мы принесем в Туркестан свет европейской цивилизации.

«Давно ли мы сами покончили с работорговлей?» – горько усмехнулся про себя князь, а император словно прочел его тайные мысли.

– Да, мы и сами не так давно упразднили рабскую зависимость крестьян, а теперь хотим распространить свободы в ближайших пределах Державы!

– Там не одна Хива, – вздохнул министр. – Ташкент, Бухара, Самарканд, Мерв… Везде свои эмиры и ханы, племенные царьки. А рядом Афганистан, где постоянно сталкиваются интересы России и Британии. Туркестан – подбрюшье Индии! Через афганские и туркестанские перевалы до нее рукой подать! Англичане считают Индию жемчужиной короны. Сейчас, Ваше Величество, не времена Иоанна Грозного и атамана Ермака, примучившего Сибирь!

– Альбион поневоле станет сговорчивее, когда наш штык окажется около их подбрюшья. – Царь зло закусил кончик уса, и князь понял: Атексакдр пытается побороть ярость, всегда охватывавшую его при воспоминании об унижениях Парижского трактата (как ни крути, а первую скрипку там играли британцы!).

Вызывать на свою седую голову гнев императора не очень хотелось, но дело было серьезным, поэтому и князь решился идти до конца и надавил на еще одну больную мозоль.

– Осмелюсь напомнить Вашему Величеству, что в 1839 году уже был предпринят неудачный поход Перовского к Хиве, и потери…

– Пустое, Александр Михайлович, – перебил его император. Он уже улыбался и с удовольствием попыхивал сигаретой. – Пустое! Сейчас Таврия – наша губерния и в Ливадии отдыхает моя семья. А сколько мы неудачно ходили завоевывать Крым? Минимум дважды, пока князь Долгоруков не покорил гордых Гиреев.

«Я прав, – подумал министр и устало закрыл глаза. – Он желает обстрелять солдат и офицеров, готовясь к другой, более серьезной войне! Коль скоро мы уже имели опыт Кавказа и сейчас собираемся действовать в жаркой, горной и пустынной местности, можно предположить, что следующий удар мы нанесем либо в Балканах, либо на Ближнем Востоке… Господи! Дай мне силы и смири сердце помазанника Твоего Александра».

– Да простит меня Государь, – не открывая глаз, чтобы не встречаться взглядом с царем, тихо произнес Александр Михайлович, – но ваш дед уже пытался…

– Довольно, князь! – Голос императора чуть не сорвался, но министр безошибочно уловил: самодержец прервал его не в порыве гнева, а лишь не желая услышать продолжение. В давних и не столь давних поражениях не было его вины, но они жгли душу императора, вызывая мучительный стыд, бессильную ярость и неутолимую жажду мести.

Однако Александр желал отомстить не какому-то племени, народу или стране, заставив их подчиниться своей воле. Нет, он жаждал добиться такого возвышения России, чтобы изумленные народы не только Европы, но и всего мира вдруг оглянулись и склонили головы перед величием и могуществом северного исполина.

Царь жадно затянулся и медленно выпустил струю дыма в сторону прикрытого тяжелыми гардинами окна. Он прекрасно понял, на что намекал министр: император Павел Первый уже предпринимал поход в Индию. По его приказу подняли Всевеликое Войско Донское и походным порядком направили через степи к Каспийскому морю, но далеко храбрые казаки уйти не успели: Павел скончался!

И ни к чему лицемерить перед самим собой, когда всем прекрасно известна причина смерти императора: убили заговорщики. И как любопытно: заговор и гибель Павла удивительно совпали по времени с началом беспримерного похода. Сколько раз потом было говорено, что деда убило английское золото! А вот покойный дядя Александр Первый с британцами дружил. Зато вошел в Париж победителем и помог окончательно сломать хребет Наполеону при Ватерлоо.

Император Николай не вынес горечи поражения России в Крымской войне и умер. Что ждет его, Александра Второго, решившего мечом раздвинуть пределы Державы на востоке? Ведь при этом острие меча больно кольнет Англию! Подумают, что он мстит за отца и деда!

Но стоит ли без конца оглядываться на Европу? Хивинский хан высылает на Орский тракт орды разбойников: пленных оскопляют, выкалывают им глаза, мучают, продают на невольничьих рынках. Да только ли в этом дело? Конечно, надо прекратить набеги и дать покой подданным, защитив их силой государства, но и о развитии Державы, врученной ему Богом, следует подумать, чтобы потомки не осудили.

– И все же мы пойдем туда!

Александр Михайлович открыл глаза и взглянул на царя. Император улыбался, но его крепкие пальцы, смявшие окурок в пепельнице, выдавали тщательно скрываемое напряжение. И князь подумал, что обманчиво мягкий на вид, вроде бы либеральный, склонный к реформам Александр на самом деле обладает железной волей и правит Державой жесткою рукой.