Бальзам Авиценны

Священнику показалось, что его затылок треснул и развалился на части. В голове словно бухнул церковный колокол, а перед глазами поплыли огненные пчелы, свиваясь в искрящийся рой. Не удержавшись на ногах, отец Франциск рухнул на пол.

Придя в себя, он обнаружил, что сидит в кресле за столом. Руки и ноги были свободны, но на горло давила дубинка, которую держал за концы стоявший за спинкой кресла незнакомец. Как только священник пошевелился, дубинка сильнее надавила на кадык, грозя сломать гортань, а над ухом прошелестел голос:

– Где Лючия? Если ты будешь благоразумен, мы расстанемся по-хорошему. Ну?

– Я… Я не знаю, – прохрипел отец Франциск.

– Ложь – тяжкий грех, – назидательно заметил незнакомец и сильнее сдавил горло священника. У падре опять потемнело в глазах, и он взмахнул руками в тщетной попытке освободиться.

Гость немного ослабил хватку и дал Франциску отдышаться. Жадно, со всхлипами втягивая в себя воздух, священник лихорадочно искал выход из создавшегося положения и не находил его. Неужели пришел смертный час?

– Ты скажешь, где она, или я задушу тебя. – опять прошелестел над ухом шепот незнакомца. – Хочешь умереть?

– Нет. – честно ответил падре.

Смерть – это конец всего! Он уже больше никогда ничем не сможет помочь ни Лючии, ни Лоренцо. А они нуждались в нем. Живом, а не мертвом! Как вырваться из западни?

– Тогда скажи: где она?

– И потом ты отпустишь меня?

– Не торгуйся. – Незнакомец опять надавил дубинкой на кадык Франциска. – Где Лючия?

– В монастыре Святой Терезии, неподалеку от Пармы.

– Вот и славно. – Нажим дубинки ослаб. – А теперь мы напишем письмецо настоятельнице монастыря. Бери бумагу и перо. Только без резких движений. Пиши, что просишь отпустить девушку с подателем письма, твоим хорошим знакомым и другом. Мы ведь друзья, не правда ли?

Незнакомец ехидно хихикнул, но тут же замолк, следя за тем, как священник тянулся к листу бумаги. Вон какие лапы у попика, приложил от всей души, даром, что седой, а брыкливый. Ничего, сейчас ему уже никуда не деться – напишет письмо и отправится на свидание с тем, кому возносил молитвы.

– Я не достану, – просипел Франциск.

– Что? – не понял незваный гость.

– Не достану перо и чернила, – объяснил священник и с облегчением почувствовал, как проклятая дубинка отпустила его горло.

Отец Франциск медленно протянул руку, взял чистый лист бумаги, перо и откинул крышку массивной чернильницы из богемского стекла, сделанной в виде причудливой вазы. Подтянув ее поближе, он неожиданно выплеснул чернила в лицо незнакомца. Тот отпрянул, и этого мгновения хватило падре, чтобы опрокинуть кресло и метнуть тяжелую чернильницу ему в голову. Бросок получился неточным, и чернильница угодила в плечо, но все же незнакомец согнулся от боли и выронил дубинку. Страшный, с черными пятнами на лице и выпученными слезящимися глазами, он как зверь отпрыгнул к стене и рванул из-за пояса револьвер. Выстрела отец Франциск ждать не стал – он молнией метнулся в прихожую, захлопнул дверь и быстро придвинул к ней тяжеленный комод с бельем. Обычно этот комод двигали втроем – сам священник, Луиджи и экономка, но сейчас он показался падре легче перышка.

В прихожей отец Франциск привычно схватил свою круглую черную шляпу, надел ее и кинулся вон. Сначала он бежал по дорожкам сада, потом по улице. Его подгонял страх: вдруг незнакомец вырвется из комнаты и бросится в погоню? А еще терзало беспокойство за судьбу несчастной девушки: определенно, ей грозна опасность! Надо немедленно предупредить синьора Лоренцо, чтобы не случилось несчастья!

Ноги сами принесли падре к гостинице «Золотой щит». Поглубже нахлобучив шляпу, чтобы никто не заметил ссадин, полученных во время драки с незнакомцем, отец Франциск вошел в вестибюль Портье которыи тоже был его прихожанином, встретил священника любезной улыбкой. Кивнув в ответ, Франциск взбежал по лестнице на второй этаж и постучал в дверь шестого номера – там остановился находившийся проездом в городе секретарь епископа. На счастье он оказался на месте. Войдя, священник без лишних предисловий выпалил:

– Господин Моро! Мне необходима ваша помощь. Дайте взаймы немного денег и попросите в епископате от моего имени отпуск. Срочные и крайне важные дела вынуждают меня уехать, а я совершенно без средств

– Конечно, дорогой Франциск, конечно. – Ошарашенный секретарь вытащил из бумажника несколько крупных ассигнаций. – Я рад, что вы обратились именно ко мне. Об отпуске я похлопочу, но позвольте спросить…

– Не спрашивайте, любезный Моро! Ради всего святого, ни о чем не спрашивайте! Лучше я все объясню потом… если вернусь.

– Да? – Пожилой лысоватый секретарь епископа раскрыл рот от изумления: что стряслось с таким всегда уравновешенным и спокойным падре?

– Спаси вас Бог и прощайте!