Банальное убийство

Я замолчал, потому что задвигался Ниро Вульф. Кремер швырнул початок к нему на стол, и он почему-то привлек внимание Вульфа. Тот взял его в руки, пощупал, нажал посредине, после чего принялся его очищать. С того места, где я сидел, кукурузные зерна мне показались слишком крупными, слишком желтыми и слишком плотными.

Вульф пробормотал, нахмурившись:

– Я так и думал…

Отложив в сторону этот початок, он придвинул к себе картонку и крикнул:

– Помоги-ка мне, Арчи!

И тут же принялся его обдирать.

Когда я поднялся с места, Кремер, что-то проворчал, но на него никто не обратил внимания.

Вскоре все початки были ободраны, и у Вульфа получились три кучки. Два початка казались недозрелыми, шесть, наоборот, созревшими и лишь восемь требуемого качества.

Вульф опустился на свое кресло, посмотрел на Кремера и изрек:

– Неслыханно!

– Итак, вы все же валяете дурака? Разыгрываете меня?

– Ничего подобного. Требуются объяснения?

– Да. Выкладывайте.

– Поскольку вы допрашивали работников из ресторана, вы знаете, что кукуруза поступает от человека по имени Дункан Мак-Леод, который ее выращивает на ферме милях в шестидесяти отсюда. Он снабжает нас початками вот уже четыре года и в точности знает, чего я требую. Они должны быть в стадии «восковой зрелости» и срезаны самое большее за три часа до того, как попадут ко мне. Вы сами любите молодую кукурузу?

– Вы морочите мне голову?

– Нет. Так любите или нет?

– Да.

– Кто вам ее готовит?

– Жена, разумеется. У меня нет Фрица.

– Она варит их в воде?

– Конечно. А Фриц в пиве?

– Нет. Миллионы американских женщин и некоторые мужчины совершают это святотатство каждый день. Они превращают несравненное лакомство в простой пищевой продукт. Очищенная и сваренная в кипятке молодая кукуруза вполне съедобна и полезна, но если ее сунуть на сорок минут в лиственной оболочке в очень жаркую духовую, очищенная уже за столом и слегка подсоленная кукуруза является настоящей пищей богов. Изобретательность и воображение ни одного шеф-повара не создало лучшего блюда. Американских хозяек следовало бы самих сварить в кипятке! Идеальная кукуруза…

– Еще сколько времени вы намерены водить меня за нос?

– Я вовсе не вожу вас за нос, с чего вы взяли?.. В идеале кукуруза прямо со стебля попадает в печь, но, конечно, для городских жителей это неосуществимо. Если она собрана в правильной стадии созревания, она не пригодна для еды через двадцать четыре часа и даже сорок восемь часов. Я пробовал. Но посмотрите вот на это.

Вульф ткнул пальцем в разложенные кучки.

– Это возмутительно! Мистер Мак-Леод в этих вопросах прекрасно разбирается. В самый первый год я просил его посылать ко мне по два десятка початков и возвращал назад непригодные, так что ему известны мои требования, и он великолепно срезает початки, не повредив на них лиственную оболочку. Как мне говорили, ресторан Рустермана тоже требует первосортную кукурузу, но я сомневаюсь, чтобы они были также придирчивы, поскольку им привозят за раз от ста пятидесяти до двухсот штук. Скажите, они пустили в ход то, что получили сегодня?

– Да, они признались, что взяли кукурузу из фургона еще до того, как сообщили нам про труп.

Подбородок Кремера был опущен, глаза сощурены под кустистыми бровями.

– Фактически ведь вы владелец ресторана?

Вульф покачал головой:

– Не владелец. Мое попечительство согласно завещанию моего покойного друга Марко Вукчича заканчивается в будущем году. Вы же помните эту историю, так как сами расследовали дело. Именно я доставил убийцу из Югославии.

– Да-а… Не исключено, что я никогда вас ни за что не благодарил…

– Дело не в этом…

Глаза Кремера теперь были направлены на меня.

– Вы бываете там довольно часто, не в Югославии, а у Рустермана. Как часто?

Я приподнял одну бровь. Этот фокус раздражал инспектора, потому что у него самого так не получается.

– Раз в неделю, иногда два раза. Там я пользуюсь привилегированным положением, и потом это на самом деле лучший ресторан в Нью-Йорке.

– Олл-райт. Были ли вы там сегодня?

– Нет.

– Где вы находились в 17.15?

– В седане марки «герон», который принадлежит мистеру Вульфу, а езжу на нем я. В пять пятнадцать, говорите вы? Примерно в районе Гранд Конкур по дороге в Ист-ривер-Драйв.

– Кто был с вами?

– Сол Пензер.

Кремер фыркнул:

– Вы да Ниро Вульф – единственная пара людей, ради которых Пензер солжет, не задумываясь. Где вы были?

– На матче. Янки-стадион.

– Что случилось на девятой минуте?

И тут же махнул рукой:

– К черту! Вы об этом непременно подумали бы и правильно ответили бы на все мои вопросы, даже если бы вас там не было… Как близко вы знакомы с Максом Масловым?

Я снова приподнял одну бровь:

– Обоснуйте, пожалуйста.

– Я расследую убийство.

– Это я понял. И, очевидно, я подозреваемый. Обоснуйте.

– Среди прочих вещей в кармане Кеннета Фабера была маленькая записная книжка. На одной из страничек были записаны карандашом имена четырех мужчин, причем три были помечены галочками. Последним, без галочки, было ваше имя. Арчи Гудвин. Первым – стоял Маслов. Этого достаточно?

– Я бы предпочел взглянуть на записную книжку.

– Она в лаборатории.

Кремер слегка повысил голос: