Банановая республика

Игорь вздохнул. Слишком маленький, чтобы быть джинсами, да и откуда у мамы и Ирки столько денег. После прошлогодней московской Олимпиады, открывшей всем глаза на заграничные вещи, настоящие фирменные джинсы тянули на стольник.

Игорь развернул подарок. Внутри был черный витой шнурок и еще один тяжелый сверток в такой же желтой бумажке.

– Это еще что? – спросил Игорь. – Металлолом у нас в бурсе вроде не собирают.

– Деревня ты дремучая. Колхоз «40 лет без урожая», – выругалась Ирка. – Это же последний писк моды. Шнурок – это сейчас вместо галстука носят. Я когда была на практике в ателье, то целый метр выпросила, самого лучшего качества, такими шнурками тяжелые портьеры в горисполкоме подвязывают.

Игорь пригляделся. На шнурке была небольшая петелька.

– Дай покажу, как носят. Его еще удавкой называют. У нас все парни с обувного отделения себе такие заимели.

Ирка положила шнурок на шею Игоря, а два спущенных конца продела через петлю и подтянула ее к горлу. Шнурок болтался на голой шее Игоря и точно был похож на удавку. Ну и подарочек. Но если Ирка сказала, что модно…

– Он, конечно, с рубашкой лучше смотрится, – смутилась Ирка. – А это, – она вложила в его руки тяжелый предмет, – это бляха на ремень. Ремень мы тебе еще не купили, но в один прекрасный день, когда ты купишь себе джинсы, то ремень с этой бляхой будет очень кстати. Будешь ну очень крутой.

Игорь развернул желтую бумагу.

– Где взяла? – поинтересовался он.

– У фарцы.

– Чего?

– Ну ребята из моей бурсы организовали в подвале цех по производству таких блях и металлических заклепок. Они себя называют фарцовщики, сокращенно фарца. Брат у меня какой-то отсталый.

Игорь разглядывал бляху. Тяжелая, желтого металла, размером чуть меньше ладони, с тиснением чуть косоватых остроконечных гор и несущейся по прерии лошади. Если к бляхе купить черный кожаный ремень, то на бледно-голубых джинсах будет смотреться отпадно. Игорь хотел только бледно-голубые, о другом цвете не могло быть и речи.

Тут из спальни вышла мама, неся его гитару, завернутую в простыню.

– Мам, зачем вы? Я не буду сейчас петь, настроение не то.

Мама и Ирка засмеялись.

– А нам и не надо.

И мама жестом фокусника развернула простыню. А там вместо гитары красовался черный футляр для гитары.

Игорь сначала схватил футляр, потом бросился обнимать маму и Ирку.

И уже потом осторожно взял в руки свой подарок. Футляр был твердый и по качеству напоминал большой неуклюжий чемодан с ручкой. Конечно, не кожа, а стопроцентный черный дерматин, но шикарный – обитый металлическими заклепками, и с двумя замочками и маленьким ключиком в одном их них. Еще и запирается. Внутри он был выстлан синим бархатом, и все как надо – два выпирающих квадрата для поддержки грифа, карманчик для медиатора и запасных струн. Мечта, а не подарок.

– М-мама. К-как? Откуда? – Игорь еще не мог поверить, что у него есть такой классный футляр для гитары.

– Дальнобойщики из Москвы привезли. Они отвозили болванки на ихний московский завод, ну и привезли заказы женщинам со склада. Кому помаду, кому конфет московских, а я вот футляр попросила.

«Живут же люди в Москве», – подумал Игорь и спросил:

– Вы деньги из шк-шкатулки взяли? Т-там же т-только 15 рублей. На-наверное, жутко дорогой.

– Нет, не из шкатулки. Мы с Ирочкой сложились.

– То ли еще будет, – сказала Ирка, – вот закончим учиться и будем жить как тетя Клава – смотреть цветной телевизор и носить джинсы.

Игорь все еще разглядывал свой футляр, когда мама его тихонько толкнула:

– Игорек, твой подарок.

Ах да, у Ирки же тоже день рождения. Он весь октябрь экономил на обедах, тратя данную мамой пятерку только на проезд. Мама чуть добавила денег для нужной суммы и помогла с выбором подарка. Игорь достал из серванта, где лежали его пластинки для проигрывателя, сверток в серой магазинной бумаге.

– Вот, с днем варенья, сеструха.

Так они поздравляли друг друга, когда были маленькие.

Ирка развернула шершавую бумагу и закусила губу.

– Откуда ты узнал?

– Сорока на хвосте принесла.

– Мам, вы ему рассказали? Ну ничего в этом доме не утаишь.

Счастливая Ирка разглядывала свой подарок. Отреза синего сукна, под цвет ее глаз, должно было хватить на деловой костюм, о котором мечтала Ирка.

Мама подарила Ирке большие ножницы закройщика. Она рассказала Игорю, что выпросила на складе ножницы, шедшие под списание, но мужики на ее заводе отполировали их и хорошо наточили. Ножницы выглядели как новенькие. Словом, подарки всем пришлись по душе.

Мама смахнула слезу:

– Посмотрел бы на вас отец, какие вы стали – взрослые, высокие, красивые, самостоятельные.

– Мама, ну-ну что вы о грустном? – Игорь приобнял маму, которая и вправду казалась ниже обычного, за плечи. – У нас сегодня двойной праздник, и не надо плакать.

Настроение опять испортилось от мысли, что в такой день отца нет с ними и что вместо обеденного стола, накрытого в зале, и дома, полного гостей и друзей, их будет всего трое за кухонным.

– Идите уже чай пить, – позвала Ирка, гремя чашками.

Когда Игорь с мамой вошли, большим ножом она резала «Наполеон» надвое.