Банановый пудинг (СИ)

— Хоррор? — немного тревожно спрашиваешь монстра, обводя контур его рта взглядом и нервно сглатывая от такого пристального гипноза. Он вдруг моргает и наклоняется, мягко толкнув тебя в висок, открывая доступ к мягкой шее, порывисто прикусывая кожу, и тут же лизнув ее, а ты вздрагиваешь, немного испуганно вцепляясь в его ребра, скрытые за тканью одежды.

— Тише, — тихо хрипит у самого уха его вибрирующий тембр, и ты замираешь, не зная, что предпринять и стоит ли вообще что-либо делать или просто наслаждаться близостью любимого непредсказуемого монстра, что и сам прежде тактично держал некоторую дистанцию, не напирая слишком сильно. Ты пытаешься расслабиться, но выходит из рук вон плохо, особенно, когда Хоррор вновь отмерев, прижимается к коже ртом, ведя мелкую дорожку невесомых поцелуев от шеи до уголка приоткрытых в изумлении губ, где он останавливается, напоследок слабо укусив за кончик твоего носика, внезапно отходя после, оставив тебя в полном смятении, буквально вынудив чувствовать себя глупо. Но в этом был весь Хоррор, ведя себя порой совершенно нелогично, и этим он тебе и нравился, словно всегда держал в тонусе, не давая терять бдительности ни на миг, что ты была рядом.

Потрясающий монстр, чей образ мыслей не укладывался ни в какие привычные рамки.

Провокационно и очень двусмысленно есть мороженое на твоих глазах, демонстрационно облизывая его красным языком в публичном месте? Запросто! Пойти с тобой в кино и не смотреть его, весь сеанс буравя тебя малиновым заревом чудно́го взгляда? Чаще, чем вы можете себе представить… Бесстыдно гладить твой живот в переполненном автобусе, где толпа не даёт и шанса на движение? Главное не забыть об этом, отправляясь в поездку с ним, чтобы не пискнуть на весь транспорт, когда широкая, практически когтистая ладонь коварно заберется под футболку…

Вот и сейчас, после такой выходки, Хоррор беззаботно улыбается, с интересом открывая холодильник в поисках вкусного ужина, пока ты поправляешь халат и оторопело осматриваешься, вспоминая, куда поставила тарелки. Придя в себя и нагрузив их салатом со свежими овощами и положив прожаренные стейки, ты отправилась в гостиную, где вы всегда ужинали, смотря вместе телевизор. Правда смотрела в основном ты, а Хоррор делал что угодно: ел нескончаемые сладости, смотрел на тебя, кидал в далёкую урну фантики, нападал на тебя с щекоткой или тихо дремал рядом, порой притулившись прямо на твоих коленях, свернувшись большим теплым калачиком, что не могло не умилять.

Ты с удовольствием отвлеклась от всего сумбура в голове и усталости в теле на еду, сильно проголодавшись, пока ждала монстра к ужину, и теперь с плохо сдерживаемым нетерпением, вгрызаешься в сочное мясо, заедая его салатом и запивая апельсиновым соком с неприличной скоростью. И ты даже не обратила внимания на то, как Хоррор перестал есть, надолго впериваясь в тебя внимательным взглядом.

— Голодная, малышка? — спрашивает с нескрываемым интересом, придвигаясь ближе и отставляя свою недоеденную порцию на журнальный столик с глухим стуком полупустой тарелки. А ты с трудом глотаешь и отвечаешь, с досадой отмечая, что ешь, должно быть, не слишком аккуратно, раз он вдруг спрашивает очевидное:

— М… Очень есть хотела, извини, — виновато вжимаешь голову в плечи, но Хоррор на это лишь блаженно улыбается и берет кусочек салатного листа из твоей порции, зажимая его между зубами и чуть наклоняясь, приглашая к новому нестандартному действию, от которого все мысли о еде влёт исчезают, оставляя после себя шлейф бешеного сердечного ритма. Контрольным выстрелом становится то, что монстр ловко забирает твою тарелку из рук, не оставляя никаких путей для отказа или непонимания.

За ребрами что-то сильно теплеет, когда ты несмело приближаешься, хватаясь зубками за кончик салатного листа, чуть оттягивая его на себя, в попытке отобрать. И монстр спокойно отдает, продолжая улыбаться, повторяя все вновь, не отрывая от тебя взгляда крупного вишнёвого зрачка. Ты чуть привыкла к новому проявлению его чувств, продолжая понемногу есть салат, не касаясь губами его рта, намеренно поддразнивая в ответ, задерживаясь в опасной близости, когда откусывала сочный лист. Однако Хоррор будет не Хоррором, если не повернет всё в свою пользу снова, на этот раз зажав челюстями маленький черри-помидор, который без контакта с ним отобрать будет невозможно.

Его улыбка будто бы ещё шире, а взгляд ярче и пристальнее, жадно ловящий каждый твой вдох и выдох. Но ты не возражаешь против такой игры, мягко касаясь губами в попытке аккуратно забрать сладкую помидорку, что тут же проворно исчезает за ровными рядами его зубов, заманивая внутрь и сминая собой твои мягкие губы. Ты смело ищешь языком желанное угощение, увлекаясь его провокацией настолько, что уже не так уж важно, как так вышло, что вы столь сладко целуетесь в гостиной, не доев ужин..