Бананы созреют зимой

Второй охранник, в свою очередь, пинком отшвырнул назойливое ведро. Оно, выполнив свою миссию нашего прикрытия, описало низкую дугу от ускорения, сообщенного ему охранником, и упокоилось в дальнем углу двора охраняемого здания. На объекте вновь воцарилась тишина охранно-рутинных сторожевых мероприятий.

Ночь только начиналась, и у нас было достаточно времени, чтобы собраться в условленной точке территории охраняемого объекта и обдумать дальнейший план действий. Прожектора, освещающие территорию объекта, были очень мощными и выдавали свет ярким пучком на внутреннюю часть забора и прилегающую к забору территорию, но оставляли очень узкую мертвую зону вдоль стены самого объекта. На нашу удачу эта мертвая зона была ровно такой ширины, что можно было находиться незаметным для охраны, плотно прижавшись спиной к стене объекта.

Мы, в обмотанных толстым тряпьем ногами, обутыми в кеды, улучив момент, когда охранник повернется спиной к ящикам, за которыми мы спрятались, бесшумно, со сноровкой питекантропов на охоте, одним прыжком оказались у стены и прилипли к ней спиной, несколько секунд боясь дышать. Контрастность между яркой освещенностью территории объекта и чернотой ночи в мертвой зоне, образовавшейся при такой организации освещения, позволяла оставаться незаметными для охраны у стены объекта, даже тогда когда охранник проходил мимо нас.

Теперь вдоль стены нам надо было проскользнуть к единственной двери в здании, которую мы видели на снимках нашей импровизированной воздушной разведки при помощи детских шариков. Стелясь вдоль стены в мертвой для охранных осветительных приборов зоне, мы обогнули два угла здания и замерли у самого створа двери.

В первую очередь нам было необходимо составить хотя бы краткое представление о происходящем за этой дверью. После этого можно было бы обдумать план проникновения внутрь объекта, незамеченными для его стражей, и провести операцию по добыче там нужных сведений. Мы планировали снять копии с находящихся здесь документов, чтобы противник не догадался, что его тайны выплыли наружу. Одним словом, надежность, достоверность, скрытность – вот наши устремления, совпавшие в единую цель добычи секретных сведений в недрах этого объекта.

Наконец нам представилась возможность проникнуть внутрь здания. Тихий звук вывел нас из оцепенения ожидания. Дверь открылась, и на территорию объекта из здания вышел один из сотрудников охраны. Он закурил сигарету и подождал, когда к нему подойдет охранник, несущий патрульную службу. Вышедший завел с охранником разговор, советуясь, где можно провести время в борделе – недорого и без приключений, в стиле мордобоя в салунах дикого запада, в интерпретации голливудских молодцов.

Прохаживаясь, мужчины обсуждали местных проституток, сравнивая девиц и цены на них на улицах и в борделях, рассуждали о том, где меньше в кабаках разбавляют текилу. Они ходили от нас на близком расстоянии, но сильный свет прожекторов создавал такой контраст между освещенностью периметра объекта и темнотой мертвой зоны вдоль стены самого здания, что они не замечали нас. В те отрезки времени, что они удалялись от нас, мы до звона в ушах от напряжения, прислушивались, что твориться внутри объекта в щель приоткрытой двери, оставленной вышедшим покурить охранником.

За дверью была мертвая тишина – либо кроме охранников, охраняющих территорию, больше никого не было, либо они находились где-то в глубине здания – и то и другое облегчало нам незаметное проникновение внутрь объекта. Мы слились со стеной в мертвой для освещения зоне и, буквально как капли воды, стекли по стене за дверь, внутрь объекта, и опять прилипли к стене, но же с обратной стороны приоткрытой двери. Мы сэкономили время и избежали риска при открывании двери отмычками, которые в изобилии висели на поясе Хуана. В подобных мероприятиях он своими ловкими руками мог быстро и без шума справиться с возможными запорами на пути нас к национальным тайнам этой страны, некоторые из которых, по нашим предположениям, хранились в сейфах этого здания.