Банда 2

— Знаете, самого удара не видел. Помню только, что этот черный вроде как на секунду приник к Степану сзади... И тут же отпрянул в сторону. Просто отпрыгнул... А когда Степан упал... Черный подошел к нему и вытер об него свой нож, — на глаза старика опять навернулись слезы. — Представляете, каким зверем надо быть, каким...

— Подождите! — жестковато перебил старика Пафнутьев, не давая тому расслабиться и снова впасть в слезливость. — Вы утверждаете, что когда Степан упал, черный снова подошел и вытер нож об одежду Степана? Я правильно понял?

— Да, он так и поступил... Когда мы сбежались к Степану, он был уже мертв... Не дышал и лицо такое... Серое. Сразу видно, что мертвый. Я наклонился к нему и увидел на подкладке куртки кровавое пятно... У него на куртке была светлая подкладка, в полосочку, шелковистая такая... И по пятну я понял — нож вытер. И я подумал — какой зверь, какой...

— Вы сказали, что этот черный приник сзади к Степану на какое-то время? Правильно?

— Да, так оно и было.

— Что значит приник? Объясните.

— Ну, как... Подскочил сзади, не помню, откуда именно он возник. И как бы прижался к Степану... К спине.

— Прижался к нему правым боком или левым? Может быть, прижался всем телом? Или только грудью?

Старик некоторое время с недоумением смотрел на Пафнутьева, пытаясь понять вопрос, потом повернулся к Дубовику, словно за помощью — дескать, как понимать?

— Отвечайте! — сказал Пафнутьев.

— Видите ли... Я смотрел сверху, с пятого этажа... И Степан, и черный были ко мне спиной... И мне показалось, что на короткое время этот тип прижался к Степану... Подбежал к нему, или подпрыгнул даже...

— Вот так? — Пафнутьев поднял из-за стола Дубовика, поставил его лицом к окну, а сам подошел сзади и на секунду прижался грудью к тощеватым лопаткам Дубовика.

— Примерно, — старик не понимал, чего от него добиваются следователи.

— Или вот так? — Пафнутьев на этот раз прижался к левой лопатке Дубовика своим правым боком.

— Мне думается, что было так, как вы показали первый раз, — несмотря на растерянность, старик твердо держался за свои показания. — Простите, не понимаю вопросов... Если объясните в чем дело, я смогу говорить более толково...

— Хорошо, — Пафнутьев колебался, но потом все-таки решил поделиться своей догадкой. — Дело вот в чем... Если все происходило как вы рассказываете, значит, этот черный — левша. Удар ножом нанесен в левую часть спины. Если же убийца прикоснулся к Степану правым боком и нанес удар правой рукой... То он правша. Понимаете?

— Более или менее...

— А для поисков убийцы имеет большое значение — левша он или правша.

— Ага, — кивнул старик, давая понять, что он понял, чего от него добиваются. Его взгляд остановился, упершись в доски пола и некоторое время все молчали, стараясь не помешать его сосредоточенности. Старик несколько раз качнулся вправо, влево, видимо, представляя события того вечера.

— Знаете... Все-таки он навалился на Степана всем телом. Как я и говорил.

— Левша, — кивнул Пафнутьев. — Что и требовалось доказать. Значит, это он... Мясник.

— Тебе и профессия его известна? — удивился Дубовик.

— Нет. Суть. Он мясник. Так его и назовем. Подготовишь ориентировки во все отделения милиции... Невысокий, широкоплечий, одевается в черное, сам тоже смугловатый... Левша. Жесток, вооружен ножом, не прочь покрасоваться. Одна эта подробность чего стоит — наклонился и вытер нож об одежду убитого... Связан с автоугонщиками. Его берегут. Держат на крайний случай. Возникает только при опасности срыва всей операции. Не появись тогда Степан, не появился бы и Мясник.

— Где искать? — спросил Дубовик.

— Сам знаешь... Рестораны, вокзалы, коммерческие киоски, рынки... Драки, случаи применения ножей, все самое незначительное, что связано с угонами, с машинами, с запчастями и авторынками, все что связано с гаишными грешками... Под самый жесткий контроль. И — мне на стол.

— Все понял, — кивнул Дубовик.

— К вам просьба, — Пафнутьев повернулся к старику. — Будет время — погуляйте по тем местам, которые я только что назвал. Вас этот человек не видел, вы ничем не рискуете. Чего не бывает, вдруг мелькнет знакомая фигура в черном, а? Не возражаете?

— С удовольствием, — несколько невпопад ответил старик, поднимаясь.

— Насчет удовольствия, не знаю, — усмехнулся Пафнутьев. — Наверно, все-таки ниже среднего... Но случается всякое. Сами ничего не предпринимайте.

Увидите — сразу к нам. Или позвоните... Запишите телефоны...

Из окна своего кабинета Пафнутьев видел, как старик спустился по ступенькам, осторожно переставляя несильные ноги. Сделав несколько шагов, опустился на скамейку. Шел мелкий осенний дождь, изредка с деревьев срывались желтые листья, но старик, похоже, ничего не замечал. Потом спохватился, надел кепку, тяжело поднялся, опершись на спинку скамьи, и медленно зашагал к автобусной остановке.

* * *