Банда - 4

- Не надо со мной так разговаривать, Павел Николаевич,- произнес Бевзлин с трудом. Лицо его покрыла неестественная бледность, глаза остекленели, рука, уверенно лежавшая на столе Пафнутьева, начала вздрагивать от нервной дрожи.

- Что же он такого с вами сделал? - невинно спросил Пафнутьев, понимая, что держится неплохо, что в этом разговоре он явно переигрывает Бевзлина.

- Он утопил в говне мою машину,- ответ был глуповатым, но ведь и невозможно постоянно говорить умные вещи при умственных способностях среднего уровня.

- Хорошая машина? - сокрушенно произнес Пафнутьев.

-Да.

- Это сколько же говна нужно, чтобы утопить в нем вашу машину? У Андрея никогда не было столько говна,- Пафнутьев принялся осторожно собирать бумаги и фотографии, разложенные на столе, надеясь, что в бешенстве Бевзлин может и не заметить его невинных движений. Но Пафнутьев ошибся. Бевзлин мгновенно оценил положение и сам собрал все документы со стола в одну стопку. Быстро перебрал бумаги, всмотревшись в каждую фотографию, в каждый договор о наследовании квартир, остановился взглядом на сморщенном личике проснувшейся, наконец, девочки, и после этого поднял на Пафнутьева глаза, в которых явно прочитывалась скорбь.

Бевзлин принял решение.

- Неплохо работаете, Павел Николаевич... Материал собрали достаточно полный и убедительный.

- Спасибо на добром слове, но, должен вам сказать, работа еще не закончена. В уголовном деле еще не назван главный герой... Это я собирался сделать сегодня.

- Кто же он, Павел Николаевич? - посеревшие губы Бевзлина все-таки растянулись в улыбку, но она более напоминала оскал. Пафнутьев как никогда раньше почувствовал, что опасность совсем рядом. Но ощущение смертельного риска его лишь подстегнуло. Темная волна неуправляемого гнева в его душе поднималась, вот-вот могла достигнуть глаз, и тогда уже Пафнутьеву никак не удалось бы скрыть злость и ненависть.- Так как же зовут главного героя вашего уголовного дела?

- Его зовут Анатолий Матвеевич Бевзлин.

- Ответ правильный. Честный. Мужественный. Одобряю. Приветствую. Ваш ответ нравится мне еще и тем, что он подтверждает правоту моих слов, произнесенных несколько минут назад.

- Что же за слова такие? Я чегой-то и не уловил в ваших словах какого-никакого смысла? - Пафнутьев растерянно моргал глазами.

- Я сказал, что вам придется поехать с нами,- Бевзлин оглянулся на телохранителей, и все они сделали еще по шагу к Пафнутьеву.

И тот спохватился, понял, что надо выигрывать время, только время сейчас может его спасти. В коридоре прокуратуры никто не остановит этих амбалов, и выведут они его легко и просто, усадят в машину быстро и ловко и увезут, ведь увезут, и никто не сможет им помешать. И кто знает, может быть, сжалятся и подбросят куража ради его правую руку или левое ухо...

- Вы мне так и не сказали, чем вас обидел мой водитель? - спросил Пафнутьев.- Машина - ладно... Может быть, он машину обидел? Выгрести из нее говно и снова можно ездить, а? - это был удар, это было оскорбление, но Пафнутьев уже не мог себя сдержать, он уже не отвечал за свои слова. И где-то в самой глубине сознания брезжило понимание - он правильно себя ведет. Ни в чем, даже в самом малом, нельзя сейчас уступать. Он в своем кабинете, за своим столом, а перед ним сидит разоблаченный бандюга. Как он ни крут, как ни силен, но жилки в его поганом нутре дрожат, поскольку понимает, что находится в кабинете начальника следственного отдела.

- Он нанес мне и личное оскорбление,- подавив истерику, ответил Бевзлин.Он меня ударил.

- По морде? - спросил Пафнутьев.- Ох, простите, по физиономии?

- Можно и так сказать.

- Надо же, какой пакостник,- огорченно покачал головой Пафнутьев.- А меня он заверил, что всего лишь наделал вам в штаны... А в штаны он вам не наделал? - сочувственно спросил Пафнутьев.

- Оставим это,- Бевзлин поднялся.

- А где это происходило? Неужели он все это проделал публично? Неужели люди видели, как он наделал вам в штаны? - это тоже был удар, и Пафнутьев прекрасно это сознавал.

- Я понял вас, Павел Николаевич,- сказал Бевзлин.- Исправить вас может только могила.

- Совершенно с вами согласен! - широко улыбнулся Пафнутьев.- Могила она такая, она хоть кого исправит, хоть кому мозги выправит.

- Вы мужественный человек, Павел Николаевич,- сказал Бевзлин, запихивая в черный конверт фотографии, собранные со стола документы, договоры. Он оглянулся на телохранителей, и те вплотную подошли к Пафнутьеву.- Только без глупостей, ладно? - попросил Бевзлин.- Вы должны меня понять... Не могу же я отвечать на оскорбление какому-то водителю... А ответить должен. Кроме того, мне не нравится ваша деятельность по сбору этих вот бумажек,- он повертел в руке черным конвертом.