Банда - 4

Киоски сверкали подсвеченными изнутри напитками всех цветов радуги, создавая на улице праздничное, радужное, но все-таки обманное впечатление. Не всем, далеко не всем удавалось наутро проснуться после употребления этих вот наливок и настоек каких-то несъедобных цветов - синих, зеленых, молочно-белых, а то и вообще землисто-серых.

Андрей шел сквозь всю эту скороспелую мишуру новой жизни, снова и снова просчитывая сегодняшнюю свою затею. Прекрасно знал он, помнил, что случаются свидания, плавно и незаметно переходящие в смертельную поножовщину, трепетные и взволнованные встречи, которые опять же плавно и незаметно переходят в перестрелку, в погоню, а то и в... Чего не бывает - в расчлененку.

- Авось,- пробормотал Андрей и, сжавшись, ощутил каждую свою мышцу, каждую частицу тела. Это было как бы боевым смотром, и он остался доволен, почувствовав, что находится в форме, в неплохой форме.

Он прошелся вдоль универмага, постоял у витрины, у которой несколько дней назад назначил Наде первое свидание. Опять здесь толпились юноши и девушки, ахали и вздыхали по недоступно-счастливой жизни на других берегах, куда если и удастся попасть, то нескоро. И все годы, которые пройдут до этого упоительного момента, будут наполнены ожиданием, томлением и стонами у таких вот витрин.

До назначенного времени оставалось полчаса.

Андрей зашел в будку телефона-автомата, потом во вторую, в третью - возле универмага их был выстроен длинный ряд. Дозвониться до Пафнутьева удалось из седьмой.

- Павел Николаевич? Это я, Андрей. Какие новости?

- Новости просто потрясающие! - заорал в трубку Пафнутьев с такой силой, будто долго не мог произнести ни слова и вот, наконец, вырвался, сбросил путы и смог заговорить.- Ты, судя по голосу, жив. Я жив. Шаланда жив. Худолей пьян в стельку. Разве это не прекрасно?

- Значит, с Шаландой все в порядке? - сдержанно спросил Андрей.

- Ты не поверишь! Шаланда - полная кефали!

- Да, действительно, это неплохо,- произнес Андрей, поглядывая по сторонам.

- А ты как?

- Иду на свидание.

- Ни пуха!

- К черту! - проговорил Андрей и повесил трубку.

До свидания оставалось пятнадцать минут.

Андрей решил не идти по главной улице, а добраться к нужному переулку дворами. Это было гораздо безопаснее, да и появиться он мог неожиданно, в последний момент. Пробираясь между детскими площадками, песочницами, размокшими за зиму беседками, в которых пенсионеры отчаянно сражались во всевозможные задумчивые игры, Андрей безошибочно вышел к автобусной остановке, где и была назначена встреча.

До восьми оставалось несколько минут, не то две, не то три. Автобус ждали женщина с двумя детьми и вжавшийся в угол мужичок, не выдержавший, видимо, последнего тоста. Сквозь стеклянные кирпичи остановки его темная фигура казалась бесформенным сгустком. И только по тому, что мужичок время от времени шевелился, выглядывал на дорогу в ожидании автобуса, можно было догадаться, что это все-таки живой человек.

Начал накрапывать дождь.

Андрей спрятался под грибом, расписанным под мухомор. Здесь была врыта в землю маленькая размокшая скамейка, на ней он и расположился. Похоже, местные выпивохи частенько навещали этот скромный грибок, все вокруг было усеяно пробками - жестяными, пластмассовыми, фольговыми. На земле можно было рассмотреть и белесый хребет рыбешки, и куриную косточку, обглоданную до белизны зимними морозами, и конфетные обертки.

Посмотрев на часы в очередной раз, Андрей увидел, что уже восемь. И в ту же секунду к автобусной остановке подъехал зеленый "жигуленок" чуть ли не первого выпуска. Из него вышла Надя. Как и прошлый раз, она была в черном плаще. Оказавшись на тротуаре, щелкнула зонтиком, и он распахнулся над ней красно-перепончатым крылом. "Жигуленок" отъехал, и Надя, оставшись одна, обеспокоенно оглянулась по сторонам.

"Черный плащ, красный зонтик,- отметил Андрей.- Мрачновато получается, траурное какое-то сочетание... Но, что делать, что делать..."

Он вышел из-под грибка и шагнул к автобусной остановке.

- А вот и я,- сказал Андрей, беря ее под локоть.

- Надо же... А я была уверена, что ты не придешь,- сказала Надя.

- Почему?

- Ой, для этого столько может быть причин, что их даже перечислять неинтересно. Куда мы идем?

- Для начала лучше спрятаться где-нибудь от дождя,- Андрей окинул взглядом улицу, прилегающий тротуар, сквер. Ничего подозрительного, настораживающего он не заметил. У киоска стояли под навесом два мужичка, рядом на земле лежал рулон рубероида - дачники собирались открывать сезон. На подошедшем автобусе отъехали и женщина с детьми, и пьяный мужичок. Он с трудом подошел к автобусу, протянул в беспомощности руки, и его просто втащили вовнутрь. Двери тут же захлопнулись за его спиной.

Надя выглядела лучше, чем в прошлый раз, но вела себя как-то встревоженно. Несколько раз Андрей поймал ее взгляд, брошенный вдоль улицы, назад, она вздрогнула, когда из кустов неожиданно выскочила промокшая под дождем собака.

- Ты чего-то опасаешься? - спросил Андрей.

- Я уже знаю, что с тобой можно ничего не опасаться.