Банда беспалых [сборник]

С сожалением сообщил, что бак «Москвича» заправлен под завязку, да еще в багажнике канистра припасена. Объяснил это просто: жизнь в отдалении от цивилизации заставляет быть запасливым, а насчет кражи даже не думал. В их места чужаки редко забредают. Красть здесь нечего, достопримечательностей не имеется, а просто так в глухомань кто полезет?

Данные по угнанному автомобилю передали в розыск, но на настоящий момент сигнала о его местонахождении не поступало. Оставалось ждать, когда и как он проявится. Документов при убитом не обнаружили. В доме, где, как предполагалось, ночевали подельники, нашли рюкзак. В рюкзаке личные вещи убитого, кое-какие мелочи. В поролоне, проложенном для удобства носить рюкзак на спине, криминалисты обнаружили потайной карман. Там убитый хранил фотоснимок женщины в возрасте.

– Скорее всего, это его мать, – сообщил криминалист. – Ранее с тыльной стороны была надпись. Отвезем в лабораторию, там восстановят.

– Возможно, тогда удастся выяснить личность погибшего, – заметил Гуров.

– Думаете, это поможет в расследовании?

– Как знать? Отказываться ни от какой зацепки нельзя, – ответил Лев.

Больше напарникам на месте преступления делать было нечего. Нужно было решать, возвращаться в Волхов или заночевать в деревне. Фермер гостеприимно предложил свой дом для ночлега. Подумав, они согласились. Гуров оставил номер своего мобильного старшему группы и отдельно криминалисту, попросив сообщить, если обнаружится что-то важное. Но в эту ночь событий, требующих вмешательства столичных оперов, больше не произошло. Проспав до восьми утра, Гуров и Крячко отбыли в Волхов.

Грязно-горчичный «Москвич» примостился на опушке леса. Пыльные бока тускло мерцали, отражая лунный свет. К редкому сосняку машина дошла накатом, стоило подтолкнуть ее под горку, и Умету оставалось только подруливать, а потом вовремя вдавить педаль тормоза в пол. От деревушки они успели отъехать километров сорок, не больше, когда движок вдруг зачихал, затем зарычал, а потом и вовсе заглох. Умет, хоть и умел водить машину, в их устройстве разбирался плохо. Откуда ему было умений набраться, если он с пятнадцати лет за Аластаром хвостом ходит, даже школу не окончил, какое уж там образование.

Сам Аластар устройством автомобилей никогда не интересовался, так что помочь тоже ничем не мог. Подумав, решили машину пока не бросать, отогнать в укромное место, там и решение принять, что делать дальше. Когда Аластар толкал «Москвич» по дороге, отыскивая удобный спуск, он и подумать не мог, что застрянет здесь до утра, но так всегда бывает, намечаешь одно, а злодейка-судьба подсовывает тебе совсем другое.

Откатив машину к лесополосе, Умет какое-то время с умным видом ковырялся под капотом: проверял свечи зажигания, зачищал клеммы на аккумуляторе, даже щуп в масло совал, чтобы проверить его уровень. Разумеется, от такого ремонта толку не вышло. В конце концов капот он закрыл, сел на траву и задремал. Сам от себя не ожидал, а гляди ты, уснул, едва голова ствола дерева коснулась.

Проспал долго, Аластар его не будил. Проснулся оттого, что муравьи по коже ползают. Вскочил, начал озираться по сторонам, точно малыш, который мамку потерял. А какую мамку, если он ее лет восемь не видел? Смех, да и только. Но смешно Умету не было. Вот он, двадцатитрехлетний мужик, стоит на опушке леса и чуть не плачет. До чего докатился, хныкать, как баба. Хорошо, вовремя Аластар на глаза попался, а то бы опозорился почище Цили. Тогда бы и ему конец пришел.

Мысль эта гвоздем вонзилась в мозг. А ведь правда, что мешает Аластару избавиться от Умета, как он избавился от Цили? В историю с побегом Умет не поверил ни на секунду. Знал, не стал бы Циля без него бежать, побоялся бы. Циля по натуре трус, непонятно, как он вообще в группе оказался. Как мог Аластар его выбрать? Впрочем, Умет знал, почему Аластар взял его под свое крыло. Надеялся доить Цилиного папашу-банкира и жить припеваючи. Только старик у Цили покрепче сынка оказался. Ни разу копейки сыну не дал. Сказал: раз из дома ушел, значит, сам себе дорогу пробьешь.

Аластар поначалу попыток не оставлял, долго с отцом Цилиным «яйцами мерился», потом обозлился, бросил затею, но Цилю не выгнал. Может, пожалел, а может, просто для численности оставил. Раньше в группе народу много было, Умет помнил каждый из аластаровских наборов. Наберет Аластар ребят что позлее, выжмет из них все, что можно, и выбросит на обочину. Только его, Умета, и выделял из всех. Почему? Кто его поймет? Может, сила его Аластару импонировала. Он ведь и в пятнадцать здоровяком был, а с годами только крупнее становился. Даже лишения и кочевая жизнь его бицепсы не иссушили. Ну, и послушным он был. Всегда слово Аластара держал.