Банда гиньолей

О, конечно, само собою разумеется…

Он погружает взгляд в мои глаза — что-то вроде гипнотического внушения перед моим уходом на задание… Ой, жучило!.. Произносит, разделяя слова:

— Ищите… «Вегу»… хорошенько!.. Вы най-де-те ее!.. «Вега Стансов»… Да, именно «Стансов»!

И вдруг прыснул… Над самим собой смеется! Да-а-а… Колотит себя в грудь, по голове, по бедной своей головушке…

— Где была моя голова, мальчик мой?

Не может простить себе.

— Скорее, скорее! Торопитесь!

И шепчет, еще не отдышавшись:

— Не задерживайтесь! Поцелуйте Пепешку за меня… Люблю, обожаю ее! Она-то знает… Но адреса не давать! Ни под каким видом!.. Иначе она через пять минут заявится сюда!

— А Нельсон? Как же с Нельсоном?..

Как же я надоел ему со своим Нельсоном!..

— О, Господи! Да разберитесь же сами! Мне уже дурно делается от вашего Нельсона!.. Каждому свои заботы..

Хорошо ему было говорить, треплу собачьему! Он не знал Пеп-Пепа! Легко ему рассуждать… А главное, вся эта затея — чистой воды надувательство… Облапошивал меня господин Медыч. Чуял я, что он турусы подпускает. Пой, пой, дедуля!.. Думаешь, краснобай, что я уши так и развесил?.. Сукин сын! Но вида я не подавал, никаких ухмылочек… Даже изображал полную готовность…

— Конечно, конечно! Бегу! Лечу!.. Исполню все в точности, господин Китаец!

Мигом оделся… и вот он я! «Редкое усердие, — делает он немедленно вывод, — просто неузнаваем!» Живее! Живее! Надо спешить!.. Я увлекаю его за собой, и мы напарываемся на полковника. Он только что позавтракал, веселый, посвистывает… пташка небесная!., огурчик гладенький, тепло укутанный… На нем узорчатый шлафрок в крупную клетку… эдакий петушок… кругленький, надушенный, поросячьи глазки так и рыщут. Он обводит нас насмешливым взглядом с головы до пят… Как всегда, мы забавляем его… Розовая, отмытая дочиста кожа, на губах играет усмешка, лысина блестит…

— Hello, hello, gentlemen! Good day! Glorious weather! Здравствуйте, джентльмены, добрый день! Прекрасная погода!

У него чудесное настроение, а на дворе, действительно, чудесная погода. Круто повернувшись, он удаляется, чинно переступая со ступеньки на ступеньку…

Состен пришел в неописуемое волнение:

— Ну же, ну! Спешите, дорогое дитя, прошу вас!..

— Бегу, дорогой Учитель!

Мои мысли заняты малышкой… Хотелось бы сказать ей хотя бы словечко… просто «до свидания», но делать нечего — он возражает, торопит, распекает. Словом, завел свою песню: «Главное, не задерживаться по дороге, с книгой — бегом домой»… Чертова «Вега»!

— Хорошо, хорошо, господин Состен!

Вот привязался! Несусь вскачь… О, трамвай! Как кстати! Трах-трах-трах… дергает, болтает… Вот и Ротерхайт. Все выходят… Дом… Взбегаю по лестнице, звоню… Снова та же заминка?.. Нет, отворяют… Она, собственной персоной…

— А, здравствуйте, молодой человек! Опять вы?

Прохладный прием.

— Ну, да, я, мадам Состен! Ваш супруг велел кланяться и желает вам всяческих благ. Просил вас не волноваться… Вот пятнадцать шиллингов на неделю. Постарайтесь не тратиться и вести себя благоразумно, такова его просьба… Кроме того, он просил обращаться поосторожнее с Ахиллом, тем, что в коробке… Ваш муж приедет в ближайшие дни и заберет его… Он до крайности занят… Да, и конечно же, «Вега», «Вега Стансов»! Это то, ради чего я, главным образом, и пришел! Я должен немедленно увезти ее.

Все это я выложил не переводя духа.

— Нет, каков мерзавец! Ах ты, старый подонок! Она переменилась в лице…

— Ну, погодите у меня! Вот, значит, какие поручения вы исполняете!.. Тоже хорош гусь!.. Шпана!.. Пришли грабить одинокую женщину — вот ваше поручение, можете гордиться!.. Такой же трус, как и ваш злодей… И вы еще помогаете ему, обормот! Значит, ополчились вдвоем на слабую женщину… Так этот вор бросил меня, вор, вор!.. Ну, погоди! Разбойник, кто ж еще? Thief! Мошенник! Маньяк! Сатир! Грабитель! Он обобрал меня, прощелыга!.. Украл мою молодость, мою жизнь!..

Разметавшиеся волосы лезут ей в нос, она брызжет слюной, как и ее благоверный. Оба в запальчивости весьма бурно выражают свои чувства, у нее, к тому же, своеобразная речь с сильным южным привкусом.

— Но это еще не все, красавчик!.. Он добивается, чтобы я околела в нищете, как крыса, в нищете… в его поганой конуре!.. Чтоб я загнулась!.. Но я больше не потерплю, чтоб он меня душил… Я знаю, что говорю — он душит меня уже двадцать пять лет… Но всякому терпению приходит конец! Вы слышите? Оно лопается!.. Все, сыта по горло! Я свободна!..

Какой тарарам!.. Кстати я здесь очутился!.. Она бьется в корчах, ломает себе руки, честит меня так, что я не знаю, куда деваться, трясет своей львиной гривой… Я пытаюсь вернуть разговор в деловое русло, мне хочется поскорее уйти… Набравшись духа, я объявляю:

— Я к вам за «Вегой Стансов».

— «Вега»? «Вега»? Провались она, эта «Вега»! — следует ответ.

Она взвинчена до предела, просто клокочет… Меня не отпускает.