Банда под каблуком

Анька тупо пялилась на Ирку и мучительно соображала, чем это грозит ей лично и как повлияет, если вообще может повлиять. Соображала с такими гримасами, что смотреть на нее было тошно, впрочем, Ирке было не до того.

— Галстук? — переспросила Ирка. — Черников забыл у тебя галстук?

И со всех ног кинулась к Рите. Та едва успела закрыть дверь у Ирки перед носом, что было ну очень невежливо, даже хамски, но ей, как той мадам на границе, никто выбора не оставил. Отдохнувшая Ирка выпила бы у нее всю кровь, а Рите требовалось время, чтобы прийти в себя. Ни радости, ни каких-то других эмоций она не испытывала, просто приняла информацию к сведению. А еще подумалось, что в пятницу она поедет проведать Каштана уже с целым руководителем департамента по безопасности, если поездка вообще теперь состоится. Но это можно узнать хоть сейчас. И она позвонила Черникову на рабочий.

— Привет, — почти сразу отозвался тот. Голос у него был задумчивый и как будто неживой, так говорит смертельно уставший человек. Да еще и сквозь зубы, значит, снова курит прямо на рабочем месте.

— Поздравляю с повышением, — сказала Рита. — Ты теперь большой босс.

— Ага, — безразлично ответил Черников, — прямо огромный.

— А как Тарновский?

Ирка сказала что-то насчет парализации, и Рите было реально жалко Тарновского. Все-таки столько лет вместе проработали, и вот нате, инфаркт. А ведь не старый еще мужик.

— Выкарабкается, — сквозь зубы бросил Черников. Он явно был чем-то очень занят и говорил с Ритой только из вежливости.

— Я насчет пятницы, — быстро сказала она, — предупреди, пожалуйста, если передумаешь ехать.

— Зайди, — попросил Черников, — обсудим это дело. Можешь сейчас?

— Хорошо.

Рита поглядела в окно на химеру за кленовыми ветками, взяла за веревочку кусок мыла, и, как недавно Юлька, с минуту дышала терпким сильным запахом. Перед глазами вставали то бескрайние лавандовые поля, то закаты над морем, то белый песок, горы белого песка, хотя последнему было объяснение.

— Эта дюна с каждым годом все больше и больше, она сползает в лес, просто пожирает его. А песок такой мелкий, мягкий, по нему так приятно ходить. Туда мы поднимались по деревянной лестнице, а вниз шли пешком, по песку. Это просто восторг! — доносилось из-за двери. Рита собрала волосы в хвост, потом снова распустила их, накрасила губы и пошла к Черникову.

В кабинете под крышей пахло табачным дымом. Новый глава департамента по безопасности сидел на подоконнике и курил в открытое окно. Кивнул Рите, затянулся, показал ей на свое кресло в торце темного, идеально чистого и пустого стола:

— Сядь туда.

— Да ладно, могу и постоять, — Рита не могла сдержать улыбку. Черников волновался как первоклассник, то застегивал, то расстегивал пиджак, то принимался терзать галстук (новый и очень красивый, идеально под новый темно-синий костюм), не забывая при этом затягиваться дымом. Причем курил что-то крепкое, у Риты запершило в горле, и она замахала руками, отгоняя сизые клубы.

— Собаки не любят запаха табака, ты в курсе? Каштан рассердится на тебя или обидится.

— Разберемся, — Черников выглянул из окна и щелчком отправил туда окурок, — ты садись, садись.

И подвинул ей кресло с высокой удобной спинкой. Рита села, устроилась поудобнее и посмотрела на Черникова. Тот щелкнул мышью, и монитор ожил, появился черный квадрат на белом фоне. Черников стукнул по клавиатуре, но ничего не произошло. Рита смотрела на Черникова и улыбалась все шире, тот сосредоточился на квадрате и терзал в пальцах свежую сигарету. Вдруг квадрат стал серым и появилось изображение. Первые две секунды ничего не происходило, только Рите показалось, что по объективу то ли тряпкой мазнули, то ли веником — мелькнуло что-то полосатое, растрепанное и пропало. Еще несколько мгновений, и она увидела себя, только черно-белую и злую, и сразу узнала место и время: парковка у ТЦ, где Файка-воровка утащила ее сумку с банкомата, а потом слиняла с папашей-покойником на раздолбанном японском корыте. Черников отвернулся и смотрел в окно, Рита не сводила взгляд с экрана. Она уже знала, что будет дальше — шок, ужас, осознание масштаба той бездны, куда только что угодила, и истерика. По-другому назвать происходящее никак нельзя, прям живая иллюстрация к этому выражению. «Я паршиво выгляжу, — мелькнуло в голове, — мне нельзя так психовать, я просто чудовище». Почему-то в этот момент ее больше всего волновало, что Черников видел ее вот такую: растрепанную, озверевшую, потерявшую контроль над собой идиотку. К счастью, скоро на экране появился очкастый дядька, он помотал головой, скривил губы, потом глянул влево и покрутил пальцем себе у виска. Потом сосредоточился на банкомате.

Черников курил, Рита смотрела ему в спину и не могла пошевелиться. В эту минуту она отчетливо понимала, что такое паралич — вроде видит все, слышит и даже дышит нормально, но не чувствует ни рук, ни ног. Их будто вообще нет, вообще ничего нет, кроме этого квадрата на мониторе с застывшими датой и временем в правом нижнем углу.

Черников вышиб в окно второй окурок и сунул руки в карманы.