Банда поджигателей, или Бандиты из Оржера

Жан де Монвиль без колебаний просунул ствол ружья в бойницу и выстрелил в гущу бандитов. Один из них упал со стоном и забился в конвульсиях, окруженный разъяренными товарищами. Молодой человек успел вовремя отпрянуть, увидев, как разбойники целятся туда, где он только что стоял. Раздался оглушительный залп из тридцати ружей, и град пуль обрушился на ставни. Защищенное изнутри окно выдержало бы один выстрел, но свинцовый ураган разнес в щепки раму и оторвал кусок железа. Однако оборванцы не решились продолжать атаку в этом направлении и устремились к кухне. Увидев приближающихся головорезов, Этьен Лелюк разрядил ружье прямо в середину толпы и получил в ответ новый залп.

Жан де Монвиль, увидев, что бандиты нападают, не обращая внимания на производимый ими шум, пришел к ужаснувшему его заключению:

— Вместо того чтобы призвать к нам помощь, эта бешеная перестрелка напугает местных жителей до полусмерти.

Так оно и было. Непрерывные залпы, сменявшиеся одиночными выстрелами, свидетельствовали, что в замке действует многочисленная, хорошо вооруженная и подготовленная армия. Скорее всего национальная гвардия не осмелится покинуть город — ашерский отряд едва насчитывал семьдесят плохо обученных солдат, испытывавших недостаток в оружии. Кроме того, зарево пожаров должно было повергнуть в ужас все окрестное население. Горели не только фермы Жервийе, Эсперсен, Арконвиль и Пуайи. Огонь охватил уже Пти-Брео и Атрап в окрестностях Тивернона, Амуа и Лифермо, где бандиты до сих пор ни разу не появлялись, а также Кулю, расположенный рядом с Ашером. Догорали девять огромных ферм, разрушение которых грозило голодом и нищетой пятидесяти городкам и деревням и шести тысячам человек!

Помощи из Ашера ждать не приходилось. Зная привычки Фэнфэна, люди предпочли запереться в своих домах и оставить замок на произвол судьбы. Жан хорошо знал нрав окрестных крестьян и не ждал от них ничего другого. Перед таким натиском разбойников рассчитывать было не на кого. В считанные секунды юноша успел обдумать положение, в первый момент показавшееся ему безвыходным.

— Жак, — обратился он к другу, — здесь нужно продержаться пять минут.

— Я продержусь, господин Жан!

— Один?

— Да!

— Быть может, тебе придется сложить здесь голову…

— Моя жизнь давно принадлежит вам!

— Прощай, Жако!

Друзья крепко обнялись, и Жан в два прыжка оказался на кухне, а Жако, не обращая внимания на свистевшие вокруг пули, вступил в отчаянную перестрелку.

Этьен Лелюк также взялся задержать врага не меньше чем на пять минут и начал отстреливаться из ружей, которые подавал ему садовник. Жан де Монвиль бросился вверх по лестнице в покои графини, где вокруг мадам де Ружмон собрались Валентина, Рене, аббат Фарронвиль и обе служанки.

— Жан, умоляю, спасите мою мать! Бегите сами! — восклицала Валентина, из последних сил поддерживавшая графиню, с которой от испуга случился нервный припадок.

— Спокойствие, — сказал Жан де Монвиль, — постарайтесь взять себя в руки.

Положение было ужасным. Со двора, не утихая ни на минуту, доносилась бешеная пальба, слышались дикие крики и жуткие проклятия, а на севере небо утонуло в кровавых отсветах пожаров.

Сохраняя хладнокровие, молодой человек подошел к зеркалу, висевшему над камином в маленькой гостиной, и изо всех сил нажал на выступ резьбы, покрывавшей позолоченную раму. Раздался щелчок, зеркало отодвинулось и открыло отверстие в стене, откуда потянуло тяжелым, застоявшимся воздухом.

— Быстрее! Это потайной ход… В подземелье есть запасы еды, можно зажечь факелы. Там вы будете в безопасности! Валентина, вы знаете, как действует механизм… Любимая, скорее, идите же! Я пришлю Жако и остальных, они прикроют ваше отступление.

— А вы, Жан?!

— Не думайте обо мне! Я попытаюсь привести помощь… Я сумею выбраться отсюда. Простите, но я вынужден приказывать — от того, насколько быстро вы будете повиноваться, зависит жизнь ваших близких!

— Я подчиняюсь, Жан! Идите туда, куда зовет вас долг, но помните, я жду вас! — ответила девушка, взгляд которой выражал всю глубину ее чувств.

Внизу ставни сотрясались от мощных ударов — бандиты пытались прорваться внутрь.

— Торопитесь! — крикнул Жан, в то время как охваченная безумием графиня изо всех сил сопротивлялась и не желала спускаться в потайной ход. Молодой человек, держа в каждой руке по пистолету, ринулся на первый этаж, где уже трещали и ломались двери. Питуа вот-вот должен был пасть под натиском нападавших.

— Этьен, Жако, Герен, ко мне! Сюда! — громовым голосом крикнул юноша. — Огонь! Стреляйте из всех ружей! Не цельтесь!

В тот момент, когда в оконных проемах показались черные фигуры, дружно грянуло десять выстрелов. Поднялась завеса горького удушливого дыма, раздались стоны и проклятия. Разбойники, полагавшие, что сопротивление уже сломлено, в испуге отступили. Наступило короткое затишье. Так иногда посреди жаркого боя вдруг повисает гробовая тишина.

— Этьен и Герен, быстрей! В гостиную! Как угодно, хоть силой, заставьте графиню спуститься в убежище. Жако, отправляйся с ними! Пойдешь последним и запрешь дверь.

— А вы, господин Жан?