Банда профессора Перри Хименса

Эти слова о деньгах так устрашили полисмена, что тот, согнувшись и прикрыв лицо фуражкой, выбежал из лаборатории и учесал по коридору, топая гулко ботинками, спеша, наверно, вклиниться в ряды себе подобных, схожих в форме между собой какой-то однотипностью, серостью, и там затеряться, раствориться, отдышаться.

И лишь один человек из прибывших чинов, следователь по особо важным поручениям из ФБР, подтянутый, элегантный, снисходительно посматривающий все это время на возню по задержанию убийцы, остался поговорить с Хименсом. Следователь, знавший сына профессора, мало верил в версию, что сотрудник фирмы, магистр наук, примерный семьянин, сторонник идей кругликов, Дик Ричардсон, мог убить какую-то там весьма сомнительную личность, какую-то не то сводницу, не то распутницу, мадам Нонг Ки. И где убить? В столице штата Пенсильвания, где вот уже более трех лет нет ни то, что убийств, а и солидной кражи, и где блюстители порядка весьма и весьма расторопны и могли бы его задержать там же, на месте, в Гаррисберге. Они еще долго о чем-то беседовали с профессором в кабинете, когда заглянула обеспокоенная сильно чем-то Кэти и чуть ли не сквозь слезы выпалила, что телекомпания Эр-би-си ведет прямую передачу о Дике, и что тому, как успела она понять, срочно требуется помощь.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОДИН НА ОДИН

Глава 1. СТЫЧКА В ПУСТЫНЕ

— Дик, ты плачешь? Мы видим, как слезы текут по твоим щекам, по твоему мужественному лицу. Вся Америка с тобой, Дик! Мы знаем, что ты невиновен в трагедии, разыгравшейся в баре «Плейфул».

Моложавый комментатор телекомпании Эр-би-си, с которой Хименс уже мгновенно заключил контракт на триста тысяч долларов, Брюс Дженки в этот миг упивался своим голосом, своей причастностью к этой сенсационной передаче века. В условиях контракта профессор оговорил, что телекомпания в своих высказываниях будет выступать в защиту Дика Ричардсона. Комментатор отключил изображение с Диком и, кокетливо улыбаясь подкрашенными губами, проворковал:

— Леди и джентльмены! С вашего разрешения, мы оставим на минутку Дика Ричардсона, оставим среди этих не совсем хорошо воспитанных ребят, как вы успели уже заметить, и покажем вам чудную рекламу шампуня фирмы «Поролок». Он отмывает все, и даже, я извиняюсь, некоторые заблудшие и замаранные души, — плоско сострил Брюс Дженки.

Экран заполнила в розовом купальнике, плотно ее облегающем, породистая блондинка. Она повернулась сначала в одну сторону, потом в другую, приняла одну позу, потом другую, дав возможность многим мужчинам оценить все ее пышные формы, соответствующие лучшим мировым стандартам.

Никто из телезрителей пока так ничего толком и не понял, что же собиралась показать им телекомпания Эр-би-си, предупредившая, что они увидят сенсацию века, что такого не показывала еще ни одна телекомпания. Им подсунули какие-то желтые пески, какие-то наваленные как попало мешки с чем-то, какие-то вояки с закатанными по локти рукавами, в расстегнутых чуть ли не до пупка желто-зеленых рубашках, потные и чем-то возбужденные. И все они почему-то бегут в одну сторону, почему-то прутся к этим мешкам, — может, они с золотом? — и все почему-то стреляют из каких-то коротких автоматов, и стреляют все в этого одного единственного преступника, в этого убийцу, в Ричардсона. И этого-то парня разыскивает вся полиция? Что же его искать? Зачем морочить нам голову? Он-то сейчас сидит на съемочной площадке в Голливуде, закамуфлированной под какую-то там пустыню.

Публика недоуменно ожидала конца рекламы фирмы «Поролок».

Хименс и его сотрудники смотрели передачу у себя в лаборатории. Некоторые были заняты у аппаратуры: телекомпания Эр-би-си, собственно, используя их ГМП для ретрансляции, гнала информацию от своих телерсов. По контракту профессор подчинялся операторам Эр-би-си и не мог самовольно отключить рекламу. Но то, что Дик живой пока и невредим, он понял сразу же, как только появились первые кадры. Поняли это и его коллеги, занявшие места у пультов управления генератором и ожидавшие команд профессора. И лишь Кэти, не задействованная в эксперименте, то громко вздыхала, то всхлипывала, уставившись на Хименса. И тот не выдерживал ее взгляда, отворачивался, ерзал в кресле, потом подходил к ней, шептал на ухо, что не надо так волноваться, все пока идет хорошо, все пока в порядке.

Но он и сам волновался, сообразив, что они опять промазали, опять что-то не сработало в корректирующем координаторе пространств, и они угодили не в то место, куда планировали заранее.

* * *