Банда профессора Перри Хименса

Как только закончат с китами, возьмутся за меня, подумал он. Устроят, наверно, коротенький допрос с пристрастием. А потом сбросят за борт. И, конечно, позабудут надеть на меня акваланг и ласты, а то еще в знак благодарности, что я посетил их яхту и похвалил ее, наденут не шею небольшое ожерелье из якорных цепей. Так что продержусь я на воде ровно столько, чтобы успеть еще раз оценить по достоинству конфигурацию «Кристины». Что‑то мне в моем юморе не нравится…

Скрипнули ступеньки трапа. В кают‑компанию спустился мексиканец, что‑то схватил, пнул ботинком под бок Грея и выбежал. Грей приподнялся. На столе было не убрано, та же недопитая бутылка вина, фужеры и еще стакан. Он столкнул носом стакан на пол. Тот угодил на ковер. С фужером у него получилось лучше. Послышался звон разбитого стекла. Зажав во рту осколок, он перенес его на ковер, перевернулся на спину и стал елозить веревкой по стеклу.

Заработал двигатель, заскрежетала цепь выбираемого лебедкой якоря. Грей почувствовал, как веревка ослабла, освободил руки, развязал ноги, встал. Заскрипели снова ступени трапа. Вбежал мексиканец. Грей свалил его на пол ударом по шее. Тот даже не вскрикнул.

Он выбрался наверх. Кланг позвал мексиканца. К яхте уже подплывала лодка. Шесть китов, застыв на воде, с облепленными мешками боками, сопели, дожидаясь какой‑то, видимо, команды. Грей пригнулся, прополз возле камбуза, за ним перевалился через борт и плюхнулся в воду.

Стало легче, но сразу же заныла рана на голове. Снова Кланг позвал мексиканца. С лодки поднялись на яхту. Через минуту по палубе застучали подошвы ботинок, включили прожектор. Кто‑то начал стрелять из автомата по воде. Вспыхнул лазерный луч и полоснул по резиновой надувной лодке. Та вспыхнула черным дымом. Раздалась ругань на палубе. В лодку снова полезли люди с автоматами. Грей вынырнул и поплыл от яхты. Последнее, что он услыхал, был гневный крик Филиппа Кланга:

— Вызывайте акул, Руди! Вызывайте акул, немедленно! Он от нас не должен уйти!

* * *

Он плыл уже часа три. Над головой была чернота неба, звезды по ней кем‑то разбросаны. Под ним была тоже чернота, провал глубины океана. Он стал все чаще и чаще отдыхать. Погружался с головой под воду, разбросав руки в стороны. В живот изредка тыкались тупыми рылами дельфины, принимая, видимо, его, одетого в гидрокостюм, за своего собрата, терпящего бедствие. Появившуюся около него одинокую акулу они отогнали прочь. И ему одно время даже захотелось лечь на них, на этих смирных и приветливых животных, но те легко избавлялись тут же от его телячьих нежностей и уплывали куда‑то во тьму. И он потом бранил себя, оглядывался, не появились ли рядом новые акулы.

Перевернувшись в очередной раз на спину, чтобы немного отдышаться, он вдруг опешил, вглядываясь в звездное небо. Созвездие Стрельца должно было бы находиться спереди и чуть слева, а оно, почему‑то, сдвинулось назад и вправо. И если с небом ничего не произошло, то это могло означать лишь одно — все это время он плыл в противоположную от берега сторону.

И он не знал, плакать ему или радоваться. Это, наверно, его и уберегло от угрозы Филиппа Кланга, а с другой стороны, теперь к тем двумстам милям следует прибавить еще как минимум тридцать. Дотянуть бы до утра, а там, гляди, кто и подберет.

Он развернулся и поплыл в другую сторону, поглядывая на небо. И часа через два ему показалось, что он уже увидел огоньки небоскребов Майами, увидел внизу, почти у самой поверхности воды. Не дотяну, подумал как‑то спокойно он, пытаясь сообразить, что бы такое предпринять. Снять гидрокостюм?… Полегчает, но можно замерзнуть… Еще ему показалось, что его слух улавливает еле слышимое тарахтение моторной лодки. И он закричал, позвал на помощь, но потом испугался своего крика, торопливо отплыл в сторону.

А вдруг это люди Кланга? Они подберут меня лишь для того, чтобы добить на яхте. И он теперь не знал, что ему делать. Затаиться или наоборот, дать обнаружить себя.

Мотор на лодке заглушили. Он нырнул и поплыл под водой. Вынырнул. А что если это пограничная служба, подумалось ему. Быть может, это капитан Данфорд кого‑то прислал ему на подмогу. И он опять закричал и позвал на помощь и опять тут же нырнул и отплыл далеко в бок. Двигатель снова заработал, лодка начала приближаться к нему. Чей‑то голос, знакомый, звал его: «Мистер Хименс? Мистер Хименс? Грей? Где вы?»

Он уже не помнил, как руки Джона Тэнди втащили его в моторную лодку, как тот оправдывался перед ним, все повторяя: «Я тоже вышел на них, мистер Грей! Вышел! Но мне пришлось уехать из Майами в рыбачий поселок. Меня засекли мафиози. Я их выследил, мистер Грей!»

Грею хотелось сказать молодому напарнику, что он на него вовсе не обижается, что верит ему, хоть тот и слишком уж законспирировался, вероятно, у какой‑нибудь смазливой молоденькой рыбачки в доме, но, переодевшись в сухое белье, подсунутое Джоном, и глотнув для согрева что‑то обжигающее, уже спал на корме, завалившись на сухие рыбачьи сети.