Банда Тэккера

— Когда обвинение предъявлено в такой общей форме, — продолжал он, — можно что угодно добавить или убавить, смотря по необходимости. — Он еще надеялся, что они пойдут на сделку с ним, а потом, когда дело обернется не так, как было им обещано, виноваты окажутся Баджли или Фоггарти, только не он.

Уилок рассмеялся.

— Так-то вы уважаете право обвиняемого знать, в чем его обвиняют. Знаем, знаем мы вашего брата. — Ион шутливо пригрозил Игану пальцем. — Все норовите урвать больше, чем разрешает закон.

— Дело-то необычное, мистер Уилок. Но обвинение составлено, как всегда.

— А что же в нем необычного?

— Хотя бы вы! — Иган попытался изобразить улыбку. Он заметил, что Джо мигнул Уилоку, а Уилок в ответ предостерегающе покачал головой. Так, думал он, испекся. У них заранее все подстроено. — А потом инструкции, которые я получил, — продолжал Иган. — Короче говоря, я должен был кое-кому затянуть петлю на шее. Мне это яснее ясного дал понять Фоггарти, начальник нашего отдела.

— Вы затянули петлю не на той шее, — сказал Джо.

Уилок поспешно шагнул вперед и как бы нечаянно подтолкнул Джо, чтобы заставить его замолчать.

— Пожалуй, пора идти, — сказал он и, бросив окурок на пол, наступил на него. Опустив голову и делая вид, что разглядывает окурок, он скосил глаза и бросил свирепый взгляд на Джо, что, однако, не произвело на Джо никакого впечатления.

Иган понял, что если они и будут топить его, то не из самолюбия и не из мести, а по чисто деловым мотивам. Им нужен козел отпущения, чтобы показать свою силу перед клиентами и перед полицейским управлением. Что ж, тогда придется и ему стать бизнесменом и путем какой-нибудь сделки постараться выпутаться из беды. Но как? Что он может им предложить? Совершенно ясно, что они позаботились о благоприятном для них исходе дела. Значит, ничего больше не сделаешь, ничего больше не скажешь. И все же Игану хотелось удержать их, хотелось еще поговорить с ними. Потребность удержать их возле себя, продолжать говорить, спорить с ними, быть может, показать им, какой он славный парень, вызвать к себе жалость подымалась из самых недр его существа. Но он знал, что и это ни к чему не приведет. Какая разница, пожалеют они его или нет? Бизнес есть бизнес. Он стоял совсем убитый и ни о чем не мог думать, кроме того, что вот они уйдут и с их уходом он лишится должности.

Уилок, на прощание подарив его улыбкой, повернулся, чтобы уйти. Джо уже стоял спиной к нему. Иган инстинктивно поднял руку, чтобы их удержать. Он увидел обернувшееся к нему выжидающее лицо Уилока. Джо тоже повернулся, приготовившись слушать. Но мозг Игана словно онемел. Он понимал только одно: нельзя дать им уйти, иначе прощай его должность. Он не знал, как сделает это, не знал, что скажет. Когда он заговорил, он сам еще не понимал подоплеки своих слов.

— А кстати, — сказал он, — вы знаете, кто на вас донес? — Полунамек, полу вопрос повис в воздухе, как затишье между вспышкой молнии и ударом грома.

«Он знает, кто, — подумал Уилок. — Он сейчас нам скажет. Тогда Джо должен будет что-то предпринять, и Иган будет знать об этом, и мы будем в его руках, и что он с нами сделает, один только бог ведает».

Джо тоже перепугался насмерть. Он знал, что стоит Игану назвать доносчика, как придется что-то предпринимать самому, либо поручить кому-нибудь что-то предпринять. И внезапно ему стало ясно, что предпринимать он ничего не хочет, не хочет, чтобы и Тэккер что-либо предпринимал. Вообще не хочет, чтобы связанные с ним люди что-нибудь предпринимали. Если предоставить всему идти своим путем, может быть, все и образуется, обойдется без него и его вмешательства и ему не нужно будет решать, вмешиваться или не вмешиваться в это дело. Но если станет известно, что он знал, кто доносчик, тогда он вынужден будет действовать. Вынуждать его к этому будут самые различные причины и в первую очередь — необходимость в интересах бизнеса показать себя таким, каким считают его люди, ведущие с ним дела.

Все трое прощупывали друг друга взглядом. Одно мгновение Джо и Иган были настолько похожи друг на друга, что их можно было принять за родных братьев. Оба они были рослые, полные, а теперь лица их побагровели, глаза тревожно поблескивали, и челюсть у обоих отвисла. Уилок был спокойнее всех. Он, казалось, просто задумался.