Банда Тэккера

В глазах у него стоял мрак. Прошло несколько секунд, прежде чем он разглядел комнату. Она все так же тихо утопала в тусклом свете. Тэккер увидел, что одна нога у него запуталась в одеяле. Вот, должно быть, с чего все началось, подумал он и высвободил ногу. Спать он уже не мог. Не мог даже оставаться в постели. Он встал, надел ночные туфли и прошел мимо Эдны, не видя ее.

«Должно быть, это Фикко приснился мне», — подумал Тэккер, но знал, что это не Фикко. Будь это Фикко, он смог бы посмотреть ему в лицо. Тэккер не знал, кто приснился ему. Он не хотел признаться себе, что увидел бы Эдну, взгляни он в это лицо. «Вероятно, я вообразил, что итальяшка уже мертв и что дух его явился мне», — подумал Тэккер.

Он пошел в ванную и налил себе стакан воды. Он нарочно пошел в ту ванную, которая помещалась в конце коридора, а не в ту, что была рядом со спальней, потому что, как ему казалось, он боялся разбудить Эдну. На самом деле ему хотелось уйти подальше от нее и от своего сна о ней.

Он жадно пил воду, но страх, вызванный сном и тем, что это был сон про Эдну, не проходил. Тэккер все еще чувствовал себя разбитым. Он постоял с минуту в темноте, прислушиваясь. Он не знал, к чему он прислушивается, — что-то надвигалось, наползало на него. Он слышал, как далеко, на кухне, что-то щелкнуло и зажужжало в холодильнике. Тэккер покачал головой. «Я становлюсь форменным слюнтяем», — подумал он.

Его подмывало проверить замки, удостовериться, что двери заперты, но он не позволил себе этого. Он прошел в комнату дочери. Поправив на девочке одеяло, он стоял и смотрел на нее, все время думая о том, что, быть может, двери все-таки не заперты и следовало бы проверить это. Потом зашел в комнату сына и долго возился, поправляя на нем одеяло, а затем еще долго стоял у постели, стараясь прогнать от себя мысль о дверях.

«Кто станет грабить мой дом? — думал он. — Вот уж была бы сенсация для газет».

Он пошел в холл, постоял и там в темноте, прислушиваясь к чему-то, и, поймав себя на том, что прислушивается, вернулся в спальню. Но заставить себя лечь в постель он не мог. «Никто не стал бы спать после такого сна», — подумал он.

Он расправил постель, сделал себе из одеяла норку и решил, что сначала остынет как следует, а потом нырнет в эту теплую нору и заснет. Он прошел на кухню, достал бумагу и карандаш и написал горничной, чтобы дети утром не ходили в школу, а сидели бы дома. Ему не пришлось зажигать электричество, чтобы написать записку. Он писал у плиты при свете контрольного рожка. Потом взглянул на дверь, ведущую на черную лестницу. Дверь запиралась на щеколду, и, по-видимому, щеколда была опущена. Тэккеру хотелось проверить, заперта ли дверь, но он удержался. Возвращаясь в спальню, он прошел мимо парадной двери и тоже посмотрел на нее, но проверять не стал. По всей видимости, дверь была заперта.

Тэккер не лег в постель. Он долго стоял возле кровати и думал, потом решил, что еще недостаточно остыл, и пододвинул стул к окну. Он уже хотел сесть, как Эдна вдруг заговорила. Шум передвигаемого стула разбудил ее.

— Бен, — сказала она. — Это ты, Бен? — Голос у нее был сонный и безмятежный.

— Да, все в порядке. Спи.

Она не ответила. Тэккер стоял лицом к ее постели, когда пододвигал стул, и теперь продолжал стоять так, вглядываясь в ее лицо, стараясь понять, уснула она или нет.

Он долго стоял так и внезапно почувствовал, что его страх исчез. На душе стало спокойно. Это сделал звук ее голоса. Он мог теперь думать о том, как приснилась ему Эдна, и о том, какой это дурацкий сон, над которым можно только посмеяться. «Отпетого» Бена начинало уже даже клонить ко сну.

— Ты не можешь уснуть, Бен? — спросила Эдна сонно.

Он хотел было рассказать ей свой сон, и ему вдруг стало смешно. Ну кто поверит такой нелепости, даже если она только привиделась ему во сне.

— Да нет, — сказал он, — я сейчас ложусь. — Эдна лежала тихо, с полузакрытыми глазами.

— Может быть, дать тебе чего-нибудь выпить, — сказала она, — чтобы лучше спалось?

— Нет, ничего. Я теперь усну и так.

Он скользнул в теплую нору под одеяло, и тепло разлилось по его озябшему телу. Тэккер почувствовал, как на него пышет теплом из норы, которую он для себя устроил, и улыбнулся. Он уже забыл про свой страх, покинувший его при первых звуках сонного голоса Эдны, забыл даже, что Эдна говорила с ним. Он все время старался подавить в себе мысль о том, что любовь к Эдне и желание быть тем, кем она хотела его видеть, сделали его отпетым, и теперь он этого достиг.

«А ведь неплохо я придумал — устроить себе такую норку», — промелькнуло у него в уме, и больше уж он ни о чем не думал и через несколько секунд заснул.

Эдна встала раньше Бена. Узнав, что детей по его распоряжению не пустили в школу, она пошла в спальню и разбудила мужа, и он сказал, что ей придется уехать вместе с детьми. Он уже все решил.

— Да что случилось? — Вид у нее был встревоженный, но голос звучал спокойно.

— Ничего, просто один ублюдок, итальяшка один, сует свой нос куда не следует, а ты знаешь, каково иметь дело с этими итальяшками. Не хочу рисковать.