Банда Тэккера

Этой минуты и ждал Лео. Как только все стихало, он начинал свою речь.

— Вам придется пойти в банк, чтобы разменять ее, — говорил он. — Так вот, что я думаю: если вы хоть раз попадете в банк, что-нибудь дельное может прийти вам на ум. — Лео окидывал взглядом аудиторию. — Слушайте! Я хочу, чтобы вы все меня слышали и запомнили, что я скажу, — на тот случай, если кто-нибудь из вас выиграет. Например, человек идет в дансинг. Что происходит? Какой у него соблазн? Соблазн потанцевать. Человек идет в бар. Что тут происходит? Он ест сэндвич с сыром? Нет. Его соблазняет кружечка пива. Такова человеческая натура, и ничего тут дурного нет. Это хорошо, потому что этим движется мир. К чему сводится все, что делают люди? К соблазнам. К соблазну подработать денег, повеселиться и так далее. Но человек не должен быть разиней. Да, да, человек не должен быть разиней, он должен уметь ворочать мозгами и ходить в такие места, где его будет соблазнять что-нибудь стоящее. Человек идет в банк. Что его тут подмывает сделать? Отложить кругленькую сумму про черный день.

От этих слов в комнате веяло теплом. Обычно речь производила должное впечатление. Мистер Пирс сказал Лео, что за три года его лотерейной деятельности свыше двухсот новых счетов было открыто пресловутыми стодолларовыми бумажками.

— Они редко у нас залеживаются, — добавил мистер Пирс. — Но это уже не ваша вина. Я считаю своим долгом сказать вам, что очень ценю ваше влияние в нашем квартале. — Он все еще надеялся, что Лео согласится держать свою наличность в банке.

Но случалось, что игрок стоял на своем и требовал, чтобы Лео разменял ему стодолларовую бумажку.

— Что же, деньги ваши, — говорил тогда Лео. — Не мне вас уговаривать. Если все будут класть деньги на книжку вместо того, чтобы покупать лотерейные билеты, мне, пожалуй, придется продать вот это.

Высоко подняв руку с оттопыренным мизинцем, он помахивал ею, и рубин, точно капля крови, алел на его пальце.

Деньги притекали изо дня в день и изо дня в день утекали. Лотерейное дело процветало не хуже всякого другого бизнеса, и если кто и роптал, то без ощутимых последствий. Существовал закон, при помощи которого бизнесмены из муниципалитета могли бы прихлопнуть все дело, но оно их не интересовало. Оно, в сущности, ни для кого не создавало конкуренции. Деньги, пущенные в оборот, не уплывали за пределы одного городского района, и каждый мог урвать что-нибудь для себя. Применение закона, запрещающего лотерею, могло быть выгодно только тем, чей бизнес состоял в поддержания закона и порядка или в сколачивании политического капитала. Но так как ропот был либо слишком слаб, либо вызван искусственно, то, не видя барыша впереди, даже и эти бизнесмены не считали нужным вмешиваться. А для успокоения общественного мнения время от времени производились аресты, особенно в легких случаях, то есть, когда сборщика заставали с поличным — с лотерейными билетами в руках.

Итак, лотерейный бизнес оказался для Лео самым удачным делом из всех, какие ему когда-либо подвертывались под руку. Лотерея давала ему деньги и возможность быть «хорошим» по отношению к множеству людей и даже чувствовать себя в безопасности. Быть может, он прожил бы так остаток своих дней, радуясь своей безопасности и обуздав чувство неуверенности, но ему пришлось жить в несчастливое время. Он родился во времена Рокфеллера, и вся его жизнь прошла в том, что он, как заяц, которого травят гончие, бросался от торговли шерстью к доставке на дом масла и яиц, от масла и яиц — к продаже недвижимости, от недвижимости — к аренде гаража и, наконец, — к лотерее… Он кидался с места на место, ища норы, в которой мог бы притаиться и обрести покой в мире растущего крупного бизнеса. Но все эти метания лишь приблизили его к временам Гитлера, когда крупный бизнес, алчный и торжествующий, спустив со своры свои тресты и монополии, подбирался даже и к заячьим норам.

Часть вторая «В жилищах богачей»

1

В конце ноября 1934 года Эдгар вошел к Лео в кабинет его частной конторы.

— Там какой-то человек хочет вас видеть, — сказал Эдгар. — Говорит, что он ваш брат. — Эдгар был явно взволнован. Он слышал о Джо-Фазане Минче, но никогда не говорил о нем с Лео.

— Мой брат? — Лео нахмурился. — Как он выглядит?

— Как самый заправский индюк, с хвостом и с перьями, — сказал Джо. Он стоял в дверях, широко улыбаясь. На нем было темно-зеленое пальто с зеленым бархатным воротником и темно-зеленый костюм. Рубашка была желтая со светло-коричневым галстуком, и коричневый шелковый носовой платок выглядывал из бокового кармана пиджака. — Я растолстел, верно? — спросил он.

— Может быть. Не знаю. Откуда мне знать? — Лео не встал, со стула. Он сидел и хмурился.

Эдгар остановил пристальный, встревоженный взгляд на Джо, потом выскользнул из кабинета и прикрыл за собой дверь. В конторе было всего две комнаты, и Эдгар работал в первой из них. Лео пользовался этой конторой наряду с основным помещением, которое именовалось банком.