Банда Воробьёвского верховья

– Такие сказки о себе сейчас рассказывает каждый второй,– съязвил Волобуев.– Но если даже ты и был когда-то чемпионом России и когда-то нелегально занимался карате, то данный факт нам ни о чём не говорит. Тебя с твоим, так сказать, чёрным поясом… любой мой сержант уложит. Нечего тут обижаться.

– Я так не думаю.

– А ты подумай! Времена меняются самым непонятным образом. Крутых мы только в кино наблюдаем. Теперь уже не только в американском, но и нашем. А тут сплошная реальность. Соображай!

Маленькие чёрные глазки капитана стали серьёзными и одновременно очень воодушевлёнными. Мясистые щёки и нос картофелиной залоснились. Он проникновенно и самонадеянно заявил:

– Мы пришли к капиталистическому завтра! Окончательно и бесповоротно! Вот такие-то дела, голова бедовая.

С большим удовольствием Назаров оставил кабинет милицейского начальника, ибо понял окончательно и бесповоротно, что имеет дело с хвастуном и очень себялюбивым глупцом.

Теперь Игорю следовало действовать только самостоятельно, не ждать у моря погоды. Душа его и так, как говорится, была не на месте. Он корил себя за чрезмерную доверчивость. Как же так, он взрослый человек, проявил такую неосторожность, неосмотрительность. Тут капитан полиции был прав… со всех сторон. Не поспоришь.

На месте Назарова мог оказаться любой, и совершил бы ошибку даже самый осторожный человек. Ведь у так называемых корреспондентов имелись и какие-то документы.

Но отпускать Лену одну с незнакомыми людьми Назаров не имел никакого права. Что ж теперь-то казнить себя? Время вспять не воротишь, не изменишь ход событий… А его изменить надо, просто необходимо, и приложить к этому все усилия. Знал бы, как говорится, где упасть, то соломки бы подстелил.

По таёжному профилю вверх, в сторону гольцов, поднимался бульдозер на гусеничном ходу с тележкой, в которой находились люди. Он полз медленно и осторожно. Он вёз, доставлял до базы горных спасателей студентов, которые пока делали первые и робкие шаги на поприще горного туризма и альпинизма. Скорее, они были просто романтиками с рюкзаками и кое-каким специальным снаряжением: верёвки, ледорубы, крюки, карабины и прочие крепёжные устройства, страховочные ремни…

Разумеется, парни и девушки, используя летние каникулы, решили покорить одну, пусть не из самых великих, но, всё же, солидную вершину под не очень поэтическим названием «Каналья». Это сравнительно высокая гора, с определённой степенью сложности восхождения… Где-то, около трёх тысяч метров над уровнем моря.

Гора Каналья для охотников и промысловиков не предоставляла никакого интереса и особо не снилась им по ночам. Растительности на вершине её почти не имелось, в основном, снег и лёд, и, разумеется, почти голые камни. «Почти» потому, что мхи и лишайники встречались.

Перед новым подъёмом бульдозер выехал на небольшую ровную площадку. Из тележки выбрался мужчина в походном снаряжении, не вооруженный, он помог спуститься на землю девочке, лет пятнадцати-шестнадцати. Её голова была закрыта капюшоном. По изможденному лицу девушки, почти, подростка, трудно было узнать в нём Лену Балантьеву. Они направились в сторону от площадки. Их силуэты мгновенно потерялись в чаще тайги.

Посоветовавшись, студенты, мало обратившие внимания на только что покинувших их попутчиков, решили сделать привал. Бульдозерист заглушил двигатель своего гусеничного «коня». Парни и девушки расположились на поваленных стволах деревьев, кедров и гигантских сосен. Некоторые сразу же начали торопливо жевать походные бутерброды, запивая их чаем из термосов.

Угрюмый долговязый рыжебородый мужик вёл Лену вверх по горной тропе, в сторону от возвышенности Каналья. Он не собирался заниматься альпинизмом. К девочке бандит относился почти бережно и даже с сочувствием. Видя, что она часто устаёт с непривычки в дороге, бородач, по-возможности, старался чаще устраивать привалы.

Он прекрасно понимал, что даже взрослому человеку, не привыкшему к высоте и разряжённому воздуху, где ощущается недостаток кислорода, нелегко в горах, особенно, на первых порах.

Чтобы отрегулировать дыхание в высокогорных районах, человеку, точнее, его организму, требуется минимум троё суток. Некоторым для адаптации в таких условиях требуется гораздо больше времени.

– Дядя Анисим, – взмолилась Лена, – отпустите меня домой. Зачем я вам нужна?

– Отпустить? А что толку? Заблудишься или дикие звери сожрут, – угрюмо, но доброжелательно ответил бандит, пристраиваясь на пеньке, недалеко от девочки.– Да и можешь зря не уговаривать. Пустая затея. Да и я так тебе скажу. Ничего с тобой плохого не случится. Отведу тебя поначалу к Яге. Она здесь, на Воробьёвском верховье, самая главная.

– Вы шутите?

– Никогда не шуткую. Как есть, так и говорю. Не моё это дело, но сообщу: будешь ты жить за границей богато, справно и даже как принцесса.

– Я? За границей? – с грустью и удивлением произнесла Лена.– Но меня потеряют мама и папа. Зачем мне чужие страны? Я – коренная москвичка. Меня они совершенно не интересуют. Там всё не наше…