Банда возвращается

– Президенту грозит реально проиграть выборы, все об этом знают. И это, вне всяких сомнений, означает смену строя в России, несмотря на все заверения демократов о необратимости реформ… Внутри администрации идет война. Из-за бездарного ведения дел в Чечне под удар сейчас становится министр обороны, вместе с ним попадают под удар Секретарь совета безопасности, Минфин, МВД, ФСБ, – никто не знает, кого принесут в жертву, никто не знает, на кого ставить в предвыборной гонке. Обстановка напряженная, а люди растеряны. Но главное, что-то неладно в этой истории с убийством…

Старик отставил пустую кружку на стол:

– Тебе кажется, что это спланированная акция?

– Трудно такое предположить. Такую акцию почти невозможно провести. Но этот скандал все пытаются обратить друг против друга. Я просто чую эту подспудную возню, – через несколько дней этот нарыв прорвется и грызня пойдет в открытую. Полетят головы.

– Ты пытаешься вычислить, чьи?

Виктория напряженно посмотрела на деда:

– Я боюсь, что кто-то попытается обратить ситуацию против Президента.

Прокофий Климентьевич толкнул рукой ворох свежих газет на тумбочке:

– Да этого сколько угодно, только об этом и кричат.

Девушка кивнула:

– В газетах только крик. Но вот кто-то из своих может подставить Президента всерьез. И я даже не сомневаюсь, что попытается это сделать.

Старик взглянул на нее хмуро:

– Послушай, девочка, перестань ходить вокруг да около. Что предприняла лично ты? – Прокофий Климентьевич был человек проницательный и хорошо знал людей. – Ты, похоже, ввязалась в эту бойню. На чьей стороне?

Виктория решилась:

– На своей собственной.

Лицо старика окаменело:

– Ты осознаешь, что это самоубийство? Какие шаги уже сделаны?

Девушка полезла в сумочку:

– Вот фотография, снятая в день убийства, на ней Смоленцев и Липкин.

– Вижу. Это держатель партийной кассы. Думаешь, он пытался перекупить Смоленцева?

Виктория пожала плечами:

– Важно, что так считает Принцесса.

– Откуда ты знаешь?

– Я допросила ее сегодня…

Старик хмыкнул:

– Допросила Принцессу… Каково!

– Похоже, она считает, что Смоленцев получил слишком выгодное предложение, от которого нельзя отказаться, и собирался шантажировать ее и Президента. У Принцессы об этом прямо написано на лице… Она передала мне список требований Смоленцева, вот он.

Прокофий Климентьевич просмотрел список с подписью Смоленцева.

Губы его плотно сжались. Он нервно потер себе подбородок:

– Ты хоть представляешь себе, девочка, какую бомбу держишь в руках?

– Да.

– Зачем она тебе? Чего ты хочешь для себя?

– Если говорить честно, то я не хочу быть игрушкой в чужих руках. Возможно, даже – не в чистых руках.

Имею я на это право? Хочу сделать свою собственную часть дела, хочу на полных правах участвовать в игре…

Хочу разобраться в этом клубке. И принести на своем месте пользу.

Дед кивнул.., как будто одобрительно:

– Понятно. Ты просто боец. Без страха и упрека.

Увидел бой и ввязался в него. Как оцениваешь свои шансы?.. Как думаешь, быстро твою деятельность засекут?

Виктория ответила не сразу:

– Сейчас все заняты своим, на меня у большинства просто не хватит зрения. Выворачивая камни, мелких сошек не замечают. Я надеюсь, что у меня в запасе – весь завтрашний день. Разве этого мало?

– От кого Елена получила информацию о Смоленцеве?

– Думаю, от отца.

– Почему?

– Принцесса должна была вчера устроить ему аудиенцию, – девушка показала на список, – чтобы принципиально решить его вопрос.

– Вот как, – вскинул брови Прокофий. – Значит, все сходится на Кожинове?

Виктория тихо ответила:

– Да. Он информирует Президента.

– Дай мне сигареты.

Виктория безропотно подчинилась. Прокофий Климентьевич с наслаждением закурил.

Потом рассудил так:

– Не все концы сходятся. Сейчас Кожинов узурпирует следствие, чтобы придать ему сугубо уголовный характер. То есть защищает Президента.

– Я только день веду расследование.

– И у тебя есть еще один, как ты полагаешь. Тебе надо найти союзника, – Прокофий Климентьевич тут взглянул на внучку лукаво. – Что поделывает сейчас твой майор?

– Я встретила его сегодня случайно у заместителя Смоленцева… – призналась Виктория и осеклась. – Постой-ка, дедушка, а ведь он с сегодняшнего утра отстранен от дела по настоянию Кожинова.

Прокофий усмехнулся:

– Значит, он, как и ты, идет по следу. Возможно, даже на свой страх и риск. Не думаю, что Щербаков станет всерьез прикрывать его. Не та у генерала должность. Майор, скорее, сам по себе. Я его сразу понял: он из рыцарей-одиночек… Вот тебе и ответ. Попробуй обратиться к нему.

Однако у девушки были сомнения:

– А что, если он разыгрывает какую-то хитрую карту ФСБ?

– Мне представляется, Вика, что он просто пытается в первую очередь раскрыть убийство. Я бы во всяком случае на его месте так себя и вел. И тебе это на руку в твоем сегодняшнем положении. Каков твой план на завтра?

– Встретиться утром с Липкиным.