Банда возвращается

— Ну вот и обменялись любезностями. Устранение «авторитетов» мало что дает, — наоборот, сошки помельче начинают грызню за их «наследство», со стрельбой в городе.

Это только напрягает обстановку. К тому же часто страдают невинные. Чаще, чем хотелось бы. И чаще тех, кому следовало бы пострадать. Сейчас нужно другое, и это важно. Через три месяца выборы…

— Вот ты куда гнешь, — к облегчению Севы дело стало проясняться. — И что вы придумали? Чтобы я «пацанов» пустил голоса Президенту собирать? Разве они похожи на овец?.. Опять обижаешь, начальник.

— Никуда я тебя не гну, — Александр старался ввести разговор в спокойное русло, и, кажется, это получалось; собеседник его был из тех, с кем можно войти в контакт; обычно контактность Александр чувствовал безошибочно. — Все противники Президента заинтересованы сейчас в одном — в дестабилизации ситуации. Чем больше скандалов и преступлений — тем лучше выглядит оппозиция.

Сева Могилев улыбнулся краешками губ:

— Предлагаешь «братву» в отпуск отправить? Извини, не в силах.

— Нет. Речь идет в первую очередь о терактах и провокациях. О вооруженных группах. О торговле оружием.

Сева покачал головой:

— В столице и так сплошные облавы. Братва «волыны» попрятала, того и гляди, залетишь. Мало?

— Мы контролируем ситуацию, но идет война, и опасны сейчас две группы. Первая — это хорошо законспирированные и организованные группы чеченских боевиков.

В Москве им, конечно, действовать сложно — просто в силу этнической принадлежности. Их проверяют на каждом шагу как «лиц кавказской национальности». Поэтому несравнимо большая опасность исходит от отечественных бандитов — их пытаются и будут пытаться использовать в политических целях. Взрыв в Нальчике исполняли русские наемники, как утверждает Радуев. В Москве этого не должно произойти. Или тебе все равно? Ты не русский?

Совсем-совсем не патриот?

— Я гуляю по другой стороне улицы.

— Это неважно. Во время войны бывшие зэка на фронте подвиги совершали… Факт.

Могилевчук сосредоточился. Думал.

— Как вы себе… — начал он.

— Все, Могилевчук, — Александр Бондарович захлопнул папку на столе, — отправляйтесь к себе в камеру и думайте там. Думайте, чем можете оказаться полезны. Мы не требуем от вас ничего экстраординарного, ничего, что бросило бы тень… на «авторитет»… Ну и… — Александр на секунду задумался, подбирая подходящие слова. — Не мне вам объяснять, как используют ваши «братки» время, пока вы «не при делах» в этой ситуации, — Бондарович потянулся к звонку, чтобы вызвать конвой.

— А что правда из того, что вы сказали о Япончике? — предупредил его движение Сева, оба они перешли на «вы», осторожничали. — Это не туфта?

— Не туфта.

Сева развел руками:

— Почему я должен верить?

Александр Бондарович взглянул на часы, поднялся и включил радио на стене:

— Скоро программа новостей по «Молодежной», наверняка там будет и об аресте Япончика. Как-никак он бандит знаменитый. Слушайте, а завтра вам принесут газеты.

Комната для допросов наполнилась звуками классической музыки. Чтобы занять время, Бондарович продолжил лекцию о Япончике:

— Понятно, что он наймет кучу адвокатов и будет бороться до конца, но по нашим сведениям, даже если не удастся доказать ничего, кроме вымогательства, ему все равно грозит большой срок. Есть санкционированные записи телефонных разговоров, которые будут приняты в качестве доказательств на суде. Так что существование преступной организации будет доказано. А дальше — как пойдет следствие. В результате, по нашим прогнозам, от десяти лет до пожизненного. Учтите и самое простое: само следствие протянется не меньше года… То есть времени у ваших конкурентов — выше головы…

Сева хмурился. Все это он и сам понимал.

Музыка из радиоточки прервалась на половине произведения. Взволнованный голос диктора неожиданно сообщил:

«Уважаемые слушатели! Вы находитесь на волне канала „Молодежный“. Мы в студии сейчас испытываем то же чувство скорби и гневного нетерпения, что и вы. К тому же у нас недостаточно информации. Однако в ближайшее время ситуация, кажется, прояснится. Не покидайте наш канал».

Александр и Сева Могилевчук переглянулись.

«Как вам, наверное, уже известно из предыдущих сообщений, подтвердилось известие о трагической гибели президента независимой телерадиокомпании „Молодежная“ — Виктора Смоленцева. Его тело было найдено в туалетной комнате 17-го блока Кремля около двух часов назад. Несмотря на то, что никто из официальных лиц еще не решился сделать заявления, практически уже нет сомнений, что в главном здании страны совершено убийство…»

Сева злорадно ухмыльнулся:

— Ни фига себе!..

Глава 2 КОРИДОРЫ КРЕМЛЯ

Александр Бондарович, 8 часов 15 минут вечера, 23 марта 1996 года, комната для допросов в Лефортово.