Банда возвращается

— Да, может, конечно. И работает. Хотя нельзя сказать, что методы у представителей разных структур одни; могут быть разными у них и задачи, но цель — в высоком понимании этого слова — у них все же одна, — она вежливо улыбнулась журналисту. — Следующий вопрос…

Через двадцать минут Елена покинула зал.

Вместе с ней ушел и водитель — приятель Гены, он махнул издалека рукой Виктории, которая сидела за рулем его «шестерки». Знак этот означал, что Елена покинула зал и что после чтения записки она никаких распоряжений никому не давала и записку оставила при себе.

«Шестерка» двинулась с места…

Елена Монастырская скорым шагом прошла к машине, отдавая по дороге распоряжения по изменению распорядка дня.

— Со мной едет только Борис. Садись в машину, — бросила она ему. — Все, все. Остальные вопросы после.

Оставив недоумевающих сотрудников на стоянке, она откинулась на сиденье и приказала ехать к парку Горького, а сама перечитала записку еще раз.

Лицо Елены покрылось бледностью.

— Что-то случилось, Елена Борисовна? — спросил, забеспокоившись, Борис.

Елена, скомкав записку, отмахнулась:

— Помолчи.

Монастырская невидящим взором смотрела за окно и удивлялась тому, что не чувствовала злобы по отношению к Виктории Макаровой. Елена уже была в курсе последних событий: просветили «доброжелатели» и справа и слева. Понятно, что Виктория вела какую-то игру. И отчаянно рисковала — не только служебным положением, но и головой. Виктория была умная девушка. Именно поэтому Монастырская сомневалась, что Виктория преследует какие-то свои корыстные цели, — и, вероятно, именно поэтому не злилась на нее… Несмотря на все трения между ними, предать Макарова не могла.

Но Макарова могла заблуждаться… Вот это понимание и вызывало тревогу. Елена нервничала…

— Подъезжаем, — молвил телохранитель.

— Найди место для тихой парковки неподалеку от главного входа, — Елена теперь внимательно оглядывала улицу в окно.

— Куда мы?

— Будем ждать человека на площади возле главного входа, — ответила Елена.

Борис свернул на боковую улицу и припарковался.

— А если вас узнают, Елена Борисовна? Там же толпа соберется с вопросами, — в его замечании был смысл. — Как мы оттуда выберемся?

— Черт, ты прав. Дай сюда косметичку.

Несколькими уверенными движениями Елена поправила линию губ, используя яркую вечернюю помаду; наложила столь же ядовитые тени и румяна…

— Все, пошли, — она еще раз глянулась в зеркальце и уверенно вышла из машины. — Возьми меня под руку.

Смотри, чтоб никакая сволочь не сфотографировала, а то завтра же опубликуют меня размалеванную, как шлюху, под руку с молодым парнем. Представляю, какие подписи придумают…

— Не бойтесь, у меня все схвачено.

Они остановились посреди площади.

Елена смотрела себе под ноги, скрывая под полями шляпы лицо. Борис контролировал обстановку и не утруждал свой мозг лишними вопросами.

Через несколько минут тягостного ожидания возле обочины остановилась все та же синяя «шестерка», Елена увидела, как открылась дверца с ее стороны и выглянула Виктория Макарова, перегнувшись с места водителя:

— Садитесь, Елена Борисовна, — крикнула она.

Елена и Борис на секунду замялись в нерешительности.

— Садитесь, пожалуйста, — раздалось у них за спиной. — Ты — на переднее сиденье.

Борис, который отвлекся на подъехавший автомобиль и потерял на секунду контроль над обстановкой, заметил теперь позади себя мужчину и узнал того следователя из ФСБ, который, как и Виктория, был объявлен в розыске. Борис заволновался, не зная, что предпринять.

— Да садись же, дурак, — зло сказала ему Елена и сама открыла за ручку заднюю дверь, чего ей не приходилось делать уже много лет.

Они сели.

Виктория держалась, как всегда, с учтивостью:

— Добрый день, Елена Борисовна.

— Привет, дорогая!..

— То, что вы согласились приехать, уже многое значит.

— Разумеется. Но скажу честно: я не в восторге от ваших действий…

Наум Кожинов, 8 часов утра, 26 марта 1996 года, рабочий кабинет.

Наум Кожинов держал в руках выписку из проверки налоговой полиции, где красным маркером была помечена строка о переводе со счета КПРФ сорока миллионов рублей на счет телерадиокомпании «Молодежная».

— Виктор Иванович, зайди ко мне, — Кожинов отпустил кнопку селектора.

Через минуту появился заместитель. Он заметно нервничал; движения его были какие-то суетные.

Генерал Кожинов взял нейтральный тон:

— Доложите результаты поисковых мер.

— Мер, Наум Степанович, много, результатов нет, — Карпик расстроенно развел руками.

— Каким образом их упустили в парке?

— Неслаженность действий.

— Что значит неслаженность? Они ведь не продавцы мороженого!..

— Наши ребята никогда не проходили эти виды тренажа. Сами понимаете, невозможно предвидеть все. Их дело защищать, а не захватывать, — Карпик высказывал то, что у него, видимо, наболело. — Надо было посылать группу захвата из ФСБ, или хотя бы ехать мне самому.

— Почему же не поехал?

Карпик отвел глаза:

— Глупо, конечно, упустили. Хорошо еще, что никого не ранили.