Банда

– Простите, – Пафнутьев виновато склонил голову. – Если у меня невзначай сорвалось какое слово непотребное, если нечто неуважительное сорвалось… Прошу меня извинить. Я старался следить за своей речью, потому что знаю – некоторые свидетели очень болезненно относятся к словам следователя и могут истолковать их превратно, поскольку сама обстановка…

– Прошу вас, хватит, – простонал Заварзин. – Ничего обидного вы не произнесли. Нет у меня на вас обиды! Нет!

– А как же нам быть с Ларисой?

– Тут какое-то недоразумение.

– Ну что ж, давайте разберемся… Скажите, в каких отношениях вы находитесь с Голдобовым?

– Это кто? – Заварзин не смог так быстро переключиться, ему требовалось время.

– Тот самый, который оплатил вашу роскошную покупку.

– Какую покупку?!

– «Мерседес».

– Что вы несете?!

– А разве нет? Тогда извините, прошу великодушного прощения. Скажите тогда, за какие деньги вы купили «мерседес»? Я бы не стал задавать этот вопрос, но дело в том, что этот злополучный «мерседес» постоянно участвует в наших беседах, его поминают свидетели, на нем раскатывает Лариса Пахомова, а се муж падает, сраженный кабаньей картечью, в то время, как Голдобов… Впрочем, я увлекся. Голдобова вы, оказывается, тоже не знаете.

– Я этого не говорил!

– Значит, знаете?

– Слушайте, как же я устал от вас! – искренне воскликнул Заварзин. – Это обычная манера допроса?

– Какое допроса?! Мы просто беседуем, но дело в том, что мои вопросы вы воспринимаете как-то настороженно. Совершенно напрасно. Вам незачем меня опасаться. Все мои устремления направлены лишь на то, чтобы узнать правду. И больше ничего. Так что у вас с Голдобовым? Вы что-то хотели сказать, но я вас перебил… Слушаю, – Пафнутьев приготовил ручку, чтобы вписать слова Заварзина в протокол.

– Ничего у меня с Голдобовым…

– Но вы с ним знакомы?

– Слегка.

– Это как?

– Ну как… Здрасте-здрасте… Вот и все.

– То есть отношения чисто приятельские?

– Вы знаете, кто такой Голдобов? – со значением спросил Заварзин, намереваясь пойти в атаку.

– Какая-то шишка из торговли… Он тоже пользовался вашим «мерседесом»?

– С чего вы взяли?

– Сам видел, – широко улыбнулся Пафнутьев.

– Вы видели, как Голдобов ехал в моем «мерседесе»?!

– Ага, – кивнул Пафнутьев.

– Не помню. У него своих машин хватает.

– Если вы отрицаете, я так и запишу.

– Я сказал, что не помню.

– И Ларису не помните?

– Не помню.

– И мужа ее?

– И мужа не помню.

– Так и запишем.

– Да подождите вы писать! Давайте выясним… Какая-то бестолковщина идет, у меня все смешалось!

– Будем выходить на прямую дорогу. Среди ваших приятелей есть человек по имени Олег Жехов?

– Жехов?

– Да, тот самый, который, однажды перепившись, неосторожно вывалился с балкона… Хотя некоторые утверждают, что ему помогли сорваться. Впрочем, извините. Это случайно листок из другого уголовного дела мне под руку попался. Извините. Забудем о Жехове, мир праху ему. В каких отношениях вы с Николаевым?

– А это еще кто такой?!

– Как же! Ваш работник, член кооператива…

– А, Андрей… Господи! Я же говорю – все перемешалось. А какие отношения… Он у нас работает недавно, я его толком еще не знаю. Вроде ничего парень. У нас зарплата хорошая, многие рвутся, но выдерживают требования не все. Отвыкли работать за годы Советской власти, – Заварзин улыбнулся, словно извиняясь за политическую дерзость. – А чем он-то вас заинтересовал?

– Да вот подвез меня на мотоцикле… Хорошо водит, этого у него не отнять.

– Рокер. Бывший, правда.

– Вон оно что… Тогда ясно. Он механик?

– В моторах разбирается.

– Сколько ему платите?

– Десять тысяч, – ответил Заварзин, поколебавшись.

– Неплохие деньги. Мне таких не платят. Меня возьмете? Я ведь тоже неплохой механик, а?

– С испытательным сроком.

– В чем же вы хотите меня испытывать?

Заварзин усмехнулся, достал из кармана сигареты, вопросительно посмотрел на Пафнутьева. Тот согласно кивнул – кури, дескать, не возражаю.

И допрос продолжался.

И чем больше он длился, тем более успокаивался Заварзин. Если раньше у него были какие-то сомнения, надежда отвертеться и уйти чистым, то теперь он понимал, что выход у него один – спасаться надо немедленно. Если этот увалень выпустит сегодня, уже никакие силы не заставят его снова прийти в этот кабинет. И больше всего угнетало – Пафнутьеву каким-то образом удалось связать в один узел погибшего Пахомова, его шалопутную бабу Ларису, Голдобова, этого недотепу Андрея, мелькнула даже фамилия Жехова…