Банда

– Она знает, – закивали остальные. – Тихоновна – она разбирается. Ты ее слушай, Тихоновну-то.

– Ну, спасибо, подружки… Пойду с его соседкой познакомлюсь. Говорят, невиданной красоты девка, а? И что дружил он с ней душа в душу, а?

– А! – Тихоновна махнула загорелой до черноты рукой. – С ней особенно не задружишь… Да и зачем Олежке с ней путаться? Прощелыга и весь тут сказ, – Тихоновна даже рот вытерла, настолько неприятно было ей говорить о жеховской соседке.

– А там как знать, – рассудительно протянула маленькая старушка, до сих пор не проронившая ни слова. – Соседи, через стенку живут, дело молодое, организм своего требует…

– Что ты несешь?! – возмутилось сразу несколько ее подружек, а Пафнутьев, воспользовавшись общим гамом, нырнул в подъезд. За спиной его продолжалось осуждение безнравственного заявления маленькой старушки, а он уже мчался в грохочущем лифте. Убедившись, что диктофон на месте, нажал кнопку на запись и позвонил в квартиру. Его долго рассматривали в глазок, но, наконец, то ли любопытство взяло верх, то ли внешность Пафнутьева успокоила хозяйку, замок щелкнул, дверь приоткрылась. На пороге стояло существо вида весьма странного. На девушке было малиновое трико и длинный, растянутый свитер. Нечесаные волосы торчали во все стороны от миловидного личика, и прошло какое-то время, пока Пафнутьев убедился, что кавардак на голове и есть прическа.

– Ну? Что скажешь, папаша? – спросила девица. – С чем пожаловал?

– Моя ты деточка! – усмехнулся Пафнутьев. – Ты сначала в дом пригласи, водой хотя бы угости, вон жарища какая стоит, спасу нет… А потом уж вопросы задавай. Сказок не читаешь, наверно, а там все про это написано.

– Про бабу-ягу, что ли? – она прищурилась, склонив голову. – По-твоему, я на бабу-ягу похожа?

– Не вся, конечно, – миролюбиво сказал Пафнутьев, осторожно придерживая дверь, чтобы девушка не успела ее захлопнуть. – Так, местами.

– Ну, тогда входи… Только без этих… Без глупостей.

– Постараюсь, конечно… Хотя, глядя на тебя, сдержаться будет нелегко.

– Это почему же? – она вызывающе откинула голову с невероятной своей прической.

– Больно соблазн велик!

– Ну ты, папаша, даешь! – она рассмеялась на удивление простодушно. – С тобой не соскучишься! Ладно уж, заходи, хватит в темноте топтаться, – и она первой прошла в залитую солнечным светом комнату.

Пафнутьев осмотрелся. Странное жилище предстало перед его изумленным взором. Громадная кровать, сооруженная, скорее всего, из раздвинутого дивана, на кровати мохнатый ковер красного цвета, перед ним телевизор, расположенный так, чтобы можно было смотреть, не вставая с кровати, а включать и выключать – собственной пяткой. Вместо штор висели простыни, косо прихваченные к проволоке бельевыми прищепками. Простыней, видимо, не хватало в этом доме, и на окне болталась и скатерть, залитая винными пятнами…

– Да, – протянул Пафнутьев. – А ничего, уютно.

– Шторы в стирке, – смущенно пояснила девушка. – Пришлось повесить что попало. А то, знаешь, заглядывают… Внаглую. Все им интересно, как люди в кроватях ворочаются.

– А что, сон плохой?

– Это почему?

– Если всю ночь ворочаться приходится…

– Ну, ты даешь! – рассмеялась девушка. – С тобой и в самом деле не соскучишься. Молоток, папаша!

– С тобой, я вижу, тоже не заскучаешь, а?

– Стараюсь, – она смутилась.

– Это хорошо. Старательность – отличное качество для молодой девушки. Ну, ладно, порезвились и будя, – он сел в низкое продавленное кресло. – Пафнутьев моя фамилия. Следователь. Занимаюсь твоим соседом, который вот с этого балкона, говорят, свалился прошлой ночью.

– С моего? Ты что, ошалел?! Никто с моего балкона не сваливался! И нечего мне мозги пудрить.

– Тебя как зовут?

– Вика. Виктория, если хочешь. Это значит, победа. Понял? Так и заруби себе на носу – победа. А фамилия Инякина.

– Тогда слушай меня внимательно, гражданка Инякина, – Пафнутьев вместе с креслом сдвинулся в сторону – солнце, бьющее в окно, слепило его, заливало комнату безжалостным светом, обнажая запыленные углы, захватанные стеклянные дверцы стенки, полировку телевизора. – Что произошло… Парень свалился с балкона. Разбился насмерть. Я только что из морга. Его уже успели вскрыть. Смерть наступила от сильнейшего удара об асфальт. На вашем асфальте внизу еще пятна крови не успели смыть, – Пафнутьев сознательно наговорил кучу ненужных вещей, зная, что небогатый разум красотки будет подавлен жутковатыми его словами. – По данным, которыми располагает следствие, в деле оказалась замешанной и ты… Слушай и не перебивай, – сказал он, заметив, что Вика рванулась было возразить. – А потом скажешь все, что пожелаешь. Свидетели утверждают, будто Жехов лез к тебе на балкон, но сорвался. А может, ему кто помог.

– А кто ему мог помочь?

– Конечно, ты.

– Та-а-к, – протянула девушка озадаченно. – Вон оно что выстраивается… Интересно. С тобой надо ухо востро – я сразу это поняла.

– И я сразу понял, что девушка ты умная, красивая, образования и разговаривать с тобой одно удовольствие.