Бандерлог, или Барьер для силы (СИ)

Руки, ноги, живот, грудь, спина, шея… Труднее всего было последнее — лицо. Мышцы лица расслабляться до конца отказывались, но на восьмом или девятом цикле это, наконец, удалось. И Бандерлог это заметил.

— Теперь в том же порядке, но теперь сосредоточься на ощущении силы. Давай! Пальцы правой руки…

Это упражнение пошло намного хуже. Даже не хуже, а совсем никак. Какое-то подобие слабой силы я ощущала лишь в районе солнечного сплетения и посреди лба. Больше нигде.

— Все, поднимайся, одевайся. Обедать пора, — сказал он, наконец. — Лоб и верх живота? Больше нигде?

Я кивнула, отменила закрепление, сняла маску и зажмурилась от яркого солнца.

— Для начала неплохо. Пряник твой.

Взглянула на него, ожидая, что он держит пряник. Но он лишь ухмыльнулся:

— Твой пряник там, где я его оставил. На веранде, — пояснил он, а затем перешел на писк: — Бедненький калека сбегать за ним не смог...

И мы оба расхохотались. Одновременно. И без всяких задних мыслей. Просто от облегчения.

***

Я встала и, радостно улыбаясь, сказала:

— Пойду за пряником!

Шаг — и я уже в буфетной. Как удобен быстрый путь, почему я о нем не вспоминала эти дни?

«Дом, милый Дом, ты бы не мог соорудить какую-нибудь одежду и обувь для Бандерлога? А то он свою всю порвал» — попросила я, собирая на поднос еду для калеки-учителя. На стоявшей у стола табуретке обнаружилась одежда и такие же грубые, тяжелые ботинки, какие были у него до битвы с чудиками.

Потом, подхватив на локоть одежду, взяла ботинки — шаг, и я уже снова у хижины.

— Держи!

— Хм, знаешь, это не очень похоже на обед…

Шаг на веранду, подхватываю блюдечко с пряником, которые так и простоял там все эти дни, затем вернулась в буфетную и уже с тяжело нагруженным подносом шагнула к Бандерлогу.

Перестаралась. Поднос был чудовищно тяжелым, так что я, не устояв на ногах, бухнула его на траву. Кувшин с молоком опрокинулся и растекся белой лужей, быстро впитываясь в траву.

— Фу, какая ты неуклюжая.

— Мой пряник! Смотри, даже не зачерствел. Вот тебе мясо. Молоко я сейчас принесу.

Оборотни

Штаны и ботинки валялись там, где я их оставила, но рубашку он накинул на плечи.

Лениво развалившись на траве под деревом, мы неторопливо ели, выискивая самые вкусные кусочки. Учитель коварно утащил у меня пирожок, на который я нацелилась, тогда я выдернула у него из-под носа кусок восхитительной буженины с жирком по краю.

Мы веселились, обменивались шуточками, словно и не было этих кошмарных дней и тренировок, и моей ненависти, и его издевательств.

— Даже не ожидал, что ты такая отличная девчонка, — сказал Бандерлог, утаскивая очередной мой пирожок.

— А я не думала, что ты такой юный пацан, — оторвала я кусочек мяса от большого куска.

— Я воин, — перестав вдруг улыбаться, строго сказал Бандерлог. — Как и ты. Герой. Защищаю слабых, противостою сильным, решаю задачи, оказавшиеся не под силу другим… Ты ведь тоже такая, правда?

— Ох, не знаю… Две моих жизни скрутились в такую странную слоеную штуку, что я толком еще не разобралась, какая я на самом деле.

— Героям жить интересно, но не просто. Ты жила в мире, где магию не уважают, но, по крайней мере, уважают тебя.

— Не сказала бы…

— Скажу иначе. Не презирают. Не третируют. Не уничтожают.

— А тебя что, презирали, третировали, уничтожали? — фыркнула я.

— Я оборотень. Ты знаешь, что это такое?

— Примерно. Я ведь тоже оборотень…

— Ерунда. Ты волшебница. В твоем якобы «сне» тебя инициировали, пробудили силы к трансформации. Подтолкнули к осознанию твоей волшебной природы. Дали толчок. Будешь старательно учиться, сможешь превращаться в кого угодно.

— Не оборотень? — растерялась я, хотя Кирс мне что-то такое уже говорил.

— Нет. И никогда им не станешь. А мне досталась судьба оборотня. Наверное, в прошлом воплощении вел себя не слишком хорошо, — хихикнул вдруг Бандерлог.

Ну, точно ребенок! Как я раньше не замечала?

— А чем плохо быть оборотнем? Ты же… вон какой… красивый, элегантный как рояль… Во всех своих воплощениях.

— Я люблю путешествовать. Это моя страсть. С детства. По разным реальностям и мирам… А в большинстве из них оборотней боятся и ненавидят…

Тут он поперхнулся, откашлялся и выпил залпом чуть не полкувшина молока… Затем начал рассказывать, да так, что у меня в голове возникали картинки, словно я видела все это своими глазами..

Оборотней боятся и ненавидят в большинстве реальностей, населенных разумными существами. Слишком они опасны, непредсказуемы и активны. При этом далеко не все оборотни выбирают, подобно Бандерлогу, хищные модификации. Мирным оборотням бывает проще путешествовать по другим мирам, но беззащитных очень часто убивают. Например, бабочек — и местные птицы готовы съесть, и коллекционеры собирают. Охотники азартно убивают красивых газелей и добродушных кроликов… Кстати, и в реальности Бандерлога, оборотнями становится лишь малая часть брагудов — и между ставшими и отказавшимися стать оборотнями драконами тоже существует довольно серьезная конфронтация.