Бандеровский эшелон

– Ты предлагаешь открыть их?

– Нет! Но представьте себе закрытый состав, который идет якобы в Ручеевск, а на пути следования до Зареченска в окнах не появится ни одно лицо. Гуманитарные поезда имеют другой вид.

– Предлагаешь, чтобы твои парни торчали в окнах?

– Предлагаю, чтобы в окнах хотя бы иногда, особенно при прохождении населенных пунктов, появлялись милые личики молодых медсестер. Это должно успокоить наблюдателей сепаратистов, а они отслеживают железнодорожное движение так же тщательно, как и автомобильное.

– Медсестры, – проговорил Микович. – После трагедии с автобусом, в котором находились учащиеся медицинского колледжа, мы вряд ли найдем охотниц поехать в зону боевых действий.

Глинеш изобразил подобие улыбки, больше похожей на звериный оскал.

– Я разве сказал, что нам нужны реальные медсестры или студентки медицинских учреждений? Требуются молоденькие девушки, облаченные в форму Красного Креста. Я говорил с Лютым, у них в организации полно разного рода девиц. Можно привлечь к этому и наркоманок, недостатка в которых у вас не наблюдается. За дозу они отправятся хоть в ад. Но предпочтительнее использовать активисток «Державы». В конце концов, им ничего не грозит. Отыграют свою роль во время движения, а в Зареченске останутся в поезде. Даже если они каким-то образом попадут к ополченцам, то заявят, что их заставили ехать в город. Сепаратисты отпустят этих девок. Какой с них спрос?

Микович посмотрел на поляка.

– Ты допускаешь вариант провала операции?

– А вы?

– Нет! В эту операцию вбухано столько денег, что провала мне не простят. Для тебя он будет означать только одно – смерть. Если допустишь ошибку или проявишь слабость, церемониться с тобой не будут.

– На войне всякое случается, господин Микович.

Чиновник повысил голос:

– Об этом даже думать не смей! Мы обязаны зачистить этот проклятый Зареченск.

– Вы говорите «мы». Не желаете ли лично поучаствовать в операции?

– А вот этого не надо, Мацей! Не забывай, что я могу просто уничтожить всю вашу базу. Очень даже легко.

– По-моему, мы беседуем не о том, господин Микович, – тихо проговорил Глинеш, хотя внутри у него кипела ярость.

Он с удовольствием прямо у КПП удавил бы этого чинушу. Но нельзя. Подписался на работу, так выполняй ее.

– Ты следи за словами, Мацей!

– Хорошо, извините. Так как насчет девушек?

– Лютый обещал найти их в своей организации. Униформой мы их обеспечим.

– И последний вопрос, господин Микович. Когда вы будете ставить отряду конкретную задачу?

– Вечером в воскресенье.

– Отдельно от наемников?

– У вас своя задача, у них своя!

– Хорошо. Может, все-таки посмотрите на бойцов?

– Я же сказал – нет. Мне достаточно твоего доклада.

– Для этого совершенно необязательно было приезжать в лагерь.

– Позволь мне решать, что делать!

– Извините.

– Резерв находится в лагере?

– Да. Но занимается по отдельной программе. Все больше физической подготовкой. Если он нужен вам, забирайте.

– Пусть остаются. Из тех, кого ты отбраковал, мы создадим еще один отряд.

Глинеш пожал плечами и заявил:

– Только не для серьезных дел.

– Это мы решим. В воскресенье ужин на час раньше. С девятнадцати тридцати ожидать моего приезда, возможно с сопровождающими, для постановки конкретной задачи.

– Слушаюсь, господин Микович!

– Все. Поехал я! Надо заглянуть еще в одну войсковую часть. Там солдаты что-то вроде бунта подняли. Недовольны, что вовремя не уволены в запас.

– А чего вы, собственно, их держите? Все равно воевать они не будут. Выведете в поле – бросят оружие и разбегутся. Отслужили – отпустите.

– А кем вместо них части комплектовать? Ведь у нас была отменена всеобщая воинская обязанность. Соответственно не производился и призыв на срочную службу. Генералы сделали ставку на контрактников, сократили численность вооруженных сил, а когда потребовались воины, оказалось, что их не хватает.

– Это ваши внутренние проблемы.

– Вот именно. Значит, до воскресенья, Мацей! – Микович пожал руку поляку, сел в автомобиль и повел его к трассе.

Глинеш проводил его взглядом и подумал:

«Отработать бы этот Зареченск, а там гори огнем эта ваша дерьмовая страна с дебильной властью».

Как только Глинеш проводил Миковича, капитан Красин, записывающий их разговор, свернул аппаратуру и приказал напарнику, старшему лейтенанту Гринько:

– За машиной Миковича!

– На ходу сможешь сбросить информацию в Москву?

– Пока отзвонюсь, отправим, как вернемся домой.

– Понял. Честно говоря, надоела мне эта «Хонда». Ее фонари уже перед глазами стоят!

– Ты смотри, чтобы он не засек слежку.

– Надо бы сменить машину, а то действительно засветимся. Где гарантия, что Миковича не прикрывает служба безопасности? Она может засечь нас.

– Где бы еще взять другую машину?

– Попросим у шефа. Он организует.

– Ладно. Двигай, а то упустишь нашего клиента.

– Никуда он не денется, Андрей! – Гринько повел «Форд» следом за «Хондой» Миковича.

Капитан Красин включил спутниковую станцию, набрал номер.

Генерал-лейтенант Александров ответил немедленно:

– Да, Андрей?!

– Микович только что встречался с Глинешем у КПП базы отряда «Запад».

– Ты имеешь в виду людей Лютого, переподчиненных поляку?