Бандит 5. Принц

Да, странные мысли для вояки, который почти всю свою сознательную жизнь занимался тем, что лишал жизни людей, но вот такие у меня принципы.

Мы провели в постели еще час. Занимались сексом, болтали о том, о сем. Я знал, что Хельга остра на язык, и что за словом в карман не лезет, но…неожиданно выяснил, что она еще и довольно-таки неплохо образована. Много знает о мире, о том, что происходит вокруг Империи и внутри страны. Странно, конечно же, слушать пространные рассуждения о политике, лежа рядом с обнаженной девушкой, и положа руку на ее бедро, но…почему бы и нет? Умные люди в любом месте найдут интересную тему для обсуждения. Даже между «подходами» в любовных упражнениях.

Вообще-то все три мои девчонки на удивление умненькие, даже слишком. Рассуждают как взрослые, а ведь им 16–20 лет! У них ветер в голове должен гулять! А тут…

Хотя чего это я туплю — у них тут совершеннолетие наступает в пятнадцать лет, а замуж выходят и раньше. У многих в пятнадцать уже есть ребенок, а то и два. И этим, между прочим, здешний мир ничем не отличается от земного средневековья.

Выяснив, что я собираюсь пойти в трактир «Якорь» чтобы разобраться с кое-какими непонятками, Хельга быстренько выскользнула из постели, и объявила, что в трактир мы идем все вместе. Она точно пойдет, а пойдут ли подруги — не знает. Но узнает. И чтобы я не смел уходить один — меня отловят и подвергнут наказанию.

Какому именно наказанию — спросить не успел. Наскоро натянув на себя одежду, Хельга унеслась из моего номер так, будто за ней гналось целое воинство демонов. Ну а я снова пошел в душ — после наших с Хельгой игрищ требовалось смыть с себя «следы преступления», отчетливо доказывающие тот факт, что по всем формальным признакам Хельга до сегодняшнего дня являлась девственницей. До нашей с ней сегодняшней встречи.

Я собрался за двадцать минут (Хельге сказал, что буду готов через сорок), и только лишь собрался тихо ускользнуть — как в дверь заколотили, и через несколько секунд ко мне в номер вломились все три мадамы, почему-то решившие, что они имеют право «застолбить» мой организм в свою так сказать собственность. В принципе это меня не особенно и напрягало, но время от времени ставить на место зарвавшихся девиц мне все-таки придется. Чую, все к этому идет. Не люблю я, когда на меня нажимают. Вот сегодня, к примеру, они мне в трактире нафиг не нужны. Я бы сходил туда, кое-что выяснил, и вернулся обратно. А теперь что?

Слава богу, хоть оделись не вызывающе, довольно-таки скромно — понимают, куда идут. Кстати — после того нашего похода с Сонькой девки просто обзавидовались. И пофиг, что Соньку тогда кто-то отравил наркотой. Готовы все стерпеть, лишь бы…

Мда. Не понимаю, такой настойчивости. Ну да, «некромантская» притягательность, но не до такой же степени! Неужто и правда влюблены? Никогда я не пойму женщин.

Пока шли по коридорам, с нами все здоровались, особенно со мной. «Привет, Пет!» «Петр, привет!» «Син, давай, покажи им!»

Нет, насчет «показать» — имелись в виду не мои три подружки, гордо вышагивающие рядом со мной и натянувшие на физиономии маски спесивой надменности. И не некая часть моего организма. Это было сказано по поводу завтрашних дуэлей.

Кстати сказать — по дороге заскочил к ректору и назвал ему пять имен — вот с ними завтра и буду выяснять отношения. Думаю, что больше драться и не понадобится. Соберу бабло, да и…хватит дуэлей. Что за глупая традиция, этот мордобой из-за пустяков? Честь, понимаете ли! Честь — это когда ты выполняешь свой долг во что бы то ни стало. Когда ты держишь свое слово, когда ты не даешь в обиду слабых. Вот это честь! А драться из-за того, что тебе случайно наступили на ногу, или потому, что задели неосторожным словом…глупо, уверен в этом.

***

— Привет, Пет! — Аллен широко улыбается, хлопает меня по плечу, потом замечает девушек, что пришли со мной, и у него отвисает челюсть — О Создатель! Да где ты берешь таких красоток! Это же…нельзя так!

Потом смотрит мне в лицо, и радостное выражение сменяется озабоченным:

— Что? Что случилось? Ты чего такой хмурый?

Я гляжу в глаза Аллена, и не нахожу в них лжи. Неужели он умеет ТАК маскироваться? Неужели я не прав?

— Аллен, это ты? — говорю спокойно, наблюдая за поведением друга. Или бывшего друга?

— Да что — я?! — приятель раздражен, и я вижу — искренне недоумевает.

Садимся за столик, благо что мест еще много, и я рассказываю Аллену о том, что случилось с Соней. Аллен вначале таращит глаза, слушает меня с открытым ртом, а по ходу повествования лицо его все больше мрачнеет, и когда я заканчиваю свой рассказ, спрашивает у меня, кривя губы в злой гримасе:

— Пет, почему ты считаешь меня такой тварью? Как вообще ты мог подумать, что Я могу сделать такое?! Я что, дал повод это думать?