Бандитская губерния

Ах, милостивые государи. Вы сами знаете, что это значит — ходить с женщиной по магазинам и лавкам: мука несусветная. Нужно иметь большое терпение, чтобы, плетясь в хвосте дамы, следовать за ней по разным отделам магазина и смотреть то, что смотрит она. Даже если вы пошли в магазин за какой-то определенной вещью, кроме нее будет высмотрено все, что имеется в продаже, нужно это вашей женщине или не нужно. И далее вы будете нести за ней все эти коробки, коробочки и свертки, имея одну-единственную мысль в голове: скорее бы закончился этот променаж, дабы вернуться домой, улечься на свой любимый диван, вытянуть ноги и уставиться в потолок, наслаждаясь тишиной и спокойствием…

Воловцов и Песков впали в тоску уже после посещения «Магазина модного дамского платья» Степана Рудакова, что был расположен на Соборной улице. Полтора часа! Полтора часа провели они в нем вместе с Апполинарией Карловной, которая, не уведи ее Иван Федорович из магазина почти силком, так бы и оставалась в нем до самого закрытия. Правда, платье малинового цвета с корсетом они все же приобрели, но ведь сделать это можно было всего-то за десять минут, ну, пусть за четверть часа, а не потратить на это целых полтора часа.

Такая же история повторилась и в магазине «Французские моды» Хаима Губермана. Здесь они с ходу приобрели лаковые черные ботинки на черной шнуровке, которые, по словам Апполинарии Карловны, были «точь-в-точь как те…». Но потом дело застопорилось. Она столь долго выбирала тальму, зачем-то затребовав для осмотра мантильи и манто, что Воловцов и Песков были вынуждены выйти на улицу подышать.

— Вот ведь, а? — беспомощно произнес Иван Федорович, уныло глянув на Виталия Викторовича. На что тот безрадостно протянул:

— Да-а-а…

В конце концов нужная тальма была куплена. Песков, как и в предыдущие разы, попросил у приказчика товарный чек, что нужно было ему для отчета. Оставалось прикупить лишь шляпку, перчатки и ридикюль. А на улице уже начинало темнеть…

В магазине «Модные дамские шляпки» Антона Чикина они пробыли относительно недолго: всего-то минут сорок — сорок пять. Апполинария Карловна быстро нашла нужную шляпку, а потом стала примерять на себя все остальные, которые имелись в продаже. Приказчик даже вспотел, исполняя приказания Перелесковой подать «вон ту шляпку, не, вон ту, а лучше вот эту…». Наконец, насмотревшись на себя в зеркало в самых разных шляпках, Апполинария Карловна осталась в шляпке, похожей на турецкий тюрбан, украшенной тремя высокими перьями какой-то экзотической птицы, цветами и бантами из шелка. На боку сверкала стразами серебряная пряжка…

— Как вам? — повернулась она к Воловцову, демонстрируя, скорее, не шляпку, а себя в ней. — Правда, замечательно?

— Прелестно, — ответил Иван Федорович хрипловато-тусклым голосом, глядя на женщину полузакрытыми от усталости глазами. — Просто чудо какое-то…

— Правда? — благодарно посмотрела на него Апполинария Карловна.

— Сущая правда, — голосом засыпающего портового грузчика, весь день разгружающего тяжеленные мешки и баулы, проговорил Воловцов.

— А может, мне лучше пойдет вон та шляпка? — указала Перелескова пальчиком на шляпку с круто загнутым в одном месте полем. — Или вон та, похожая на мексиканское сомбреро?

— Нет, эта! — уже в отчаянии бросил Иван Федорович и посмотрел на Пескова: — Позвольте, в знак благодарности за помощь, мы вам ее купим?

— О, господа, мне кажется, это уже лишнее… — не очень уверенно произнесла Апполинария Карловна.

— Не лишнее, не лишнее, — заверил Воловцов и быстро позвал приказчика, веля ему упаковать модифицированный турецкий тюрбан в шляпную коробку и перевязать ее подарочными лентами…

Последнее из нужного — перчатки и ридикюль — они купили в лавке «Дамская галантерея» Генриха Гогенштольца на Николо-Дворянской улице. И когда Воловцов с Песковым, вздохнув и повеселев, что дело, наконец, окончено и можно расходиться по домам, ринулись было к выходу из лавки, Ивана Федоровича остановил голос Перелесковой:

— Посмотрите, господа, какой великолепный ридикюль!

— Где? — подошел к ней Воловцов. Пескова рядом с ним не было: он предпочел все же покинуть лавку и подождать снаружи.

— Да вот же! — указала она на холщовый мешочек.

— А-а, — протянул Иван Федорович. — На солдатскую котомку похож. Только маленькую.

— Да что вы, это же последний писк моды! — едва не возмутилась «солдатской котомкой» Перелескова.

— Писк? — удивленно посмотрел на нее Иван Федорович.

— Да, — ответила Апполинария Карловна.

— И в какую цену этот писк? — перевел взгляд на приказчика Воловцов.

— Семнадцать рублей с полтиною, — последовал ответ.

— Сколько?!

— Семнадцать рублей с полтиною-с, — учтиво повторил приказчик.

Такие деньги у судебного следователя по наиважнейшим делам имелись, поэтому он кивнул со словами:

— Я покупаю!

— Может, не стоит, Иван Федорович? — нерешительно промолвила Апполинария Карловна.

— Стоит, — безапелляционно произнес Воловцов.

Когда они вышли из лавки, Песков, увидев их, просиял:

— Ну, что, все?

— Все, — устало произнес Иван Федорович. — Может, ко мне? Поговорим про завтрашний день…